На сеновал с Зевсом

   Табличку «Администраторская» я уже видела и примерно представляла, куда идти. Я не очень представляла, зачем мне туда идти, потому что не планировала в одиночку проводить в жизнь наш с Зямой план воспитательного мордобития мамулиного недруга. Неведомый Громыхало виделся мне здоровенным дядькой с косматой бородой незначительно окультуренного Карабаса-Барабаса, глубоким шаляпинским басом и демоническим характером. Трезво оценивая свои шансы в рукопашной с таким типом, я склонялась к мысли уступить организацию триумфальной победы Добра над Злом гораздо более крепкому братцу. Но, пока я медлила под дверью «Администраторской», колесо судьбы слегка провернулось, дверь открылась сама, и к цепи закономерных случайностей добавилось новое звено.

   – О! Вы к нам? – взмахнув немытой чашкой, обрадованно поинтересовался длинноволосый юноша в мешковатых джинсах и майке, украшенной англоязычной надписью «Зеленый континент» и стилизованным изображением утконоса в продольном разрезе. – Прошу вас, мадемуазель, прошу!

   – Вы Громыхало?

   – К нашему общему счастью, нет! – юноша комично перекрестился.

   – И я тоже не Громыхало! – выглянув из-за компьютера, радостно заверил меня второй юноша – бритый наголо.

   На его фуфайке красовался суровый Че Гевара.

   – И никто у нас не Громыхало, так как носитель этой фамилии на прошлой неделе был уволен за систематические нарушения трудовой дисциплины! – как мне показалось, с намеком сказал коренастый парень абсолютно заурядной внешности: не лохматый, не лысый и в простой белой рубашке без этнических и политических заскоков.

   – Пардон, мадам! Наша встреча была ошибкой! – с сожалением сказал мне длинноволосый, спешно ретируясь за свободный компьютер.

   Лысый тоже спрятал свой сияющий череп за монитором, и комнату огласили характерные звуки жестокой эксплуатации компьютерной клавиатуры.

   И под дробный перестук, способный свести с ума голодного дятла, скучный начальник колоритных весельчаков совершенно будничным тоном сказал:

   – Проходите сюда, девушка, ваши снимочки у меня.

   Я даже не сразу поняла, о чем он говорит. Миленькое слово «снимочки» проассоциировалось у меня с черными, в призрачных тенях, рентгеновскими картами, я на несколько секунд выпала из реальности и с нервным смешком брякнула первое, что пришло в голову:

   – Доктор, я буду жить?

   В своей белой рубашечке коренастый даже немного смахивал на врача.

   «Будешь, но с кем?» – моментально откликнулся мой внутренний голос.

   – Я не доктор, а пока всего лишь кандидат наук, – невозмутимо отозвался коренастый.

   – Надежда и опора отечественной информатики! – со слезой в голосе добавил длинноволосый юноша.

   Он почтительно склонил голову, молитвенно сложил ладони, и переполовиненный утконос на его груди скукожился в окорочок.

   – Витя, я все слышал, – бесстрастно сказал кандидат. – За это ты будешь наказан. Возьми ручку и сто раз напиши: «кэширующий прокси-сервер».

   – Ручкой?! – ужаснулся длинноволосый. – О, помилуй мя, великий и ужасный сисадмин, старший над техниками!

   – Клоуны, – хладнокровно заметил коренастый, разворачивая свой монитор так, чтобы я тоже могла его видеть. – У вас, девушка, флэшечка с собой?

   – Флэшечка, – тупо повторила я, изумленно хлопая ресницами.

   Монитор системного администратора ТЮЗа украшало… мое собственное изображение! Превосходный портрет, достойный автора «Девочки с персиками» – «Дюша с клубникой»! Алые ягоды помещались в креманке, которую фотографическая Я крепко держала в руке, сладострастно облизывая ложку. Выглядело это весьма эротично.

   – Ну, если флэшечки нет, я вам болваночку запишу, – бесстрастно сказал коренастый, щелкая мышкой. – Тут всего двести пятьдесят шесть мегов.

   – Болваночку, – тихо повторила я, сознавая, что это милое слово в данный момент практически равнозначно моему собственному имени: чувствовала я себя дура дурой!

   «Это не Театр Юного Зрителя, это театр абсурда! – в сердцах высказал наше общее мнение мой внутренний голос. – Мужик, которого ты видишь впервые в жизни, хранит в памяти своего компьютера двести пятьдесят шесть мегабайт твоего светлого образа?!»

   – Откуда это у вас? – спросила я, указывая на экран, где стройными рядами выстроились маленькие картинки – все как одна с эффектом моего присутствия: «Индия, пожирающая клубнику», «Индия, поедающая блинчики», «Индия, прихлебывающая кофе»… По меню я и признала, когда была сделана эта серия фотографий: во время нашего невинного обеденного тет-а-тета с Максом Смеловским. Причем собственно трапезой тематика съемки не ограничивалась, во множестве вариантов присутствовала также «Индия, шествующая по улицам». Последний снимок серии запечатлел меня на фоне безусловно узнаваемого здания ТЮЗа. Тем не менее это не давало никакого ответа на вопрос, который я настойчиво повторила:

   – Откуда у вас эти фотки?

   – Боря скинул на прошлой неделе.

   – Боря?

   Я могла бы поклясться, что в моей жизни никогда не было ни одного мало-мальски значимого Бори. Если не считать Бориса Ельцина, конечно. Хотя даже ему я не стала бы дарить полсотни своих фотографий.

   – Какой Боря?!