На самых дальних...

Выписка

из Положения «Об охране Государственной границы СССР» II. Режим государственной границы. С т а т ь я 19. Производство морского промысла (лов рыбы, крабов, морского зверя и любой другой промысел) в территориальных и внутренних морских водах Союза ССР иностранным судам запрещается, за исключением случаев, когда такой промысел разрешен по соглашениям Союза ССР с соответствующими государствами. Равным образом иностранным судам запрещается производить в указанных водах гидрографические работы и исследования.

Иностранные суда, нарушающие указанные положения или имеющие разрешение на морской промысел, но производящие его с нарушением установленных правил, подлежат задержанию, а лица, виновные в этом, привлекаются к ответственности в соответствии с законодательством Союза ССР и Союзных республик.

(Положение утверждено Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5.VIII.60 г.).

Выписка

из Положения «Об охране рыбных запасов и о регулировании рыболовства в водоемах СССР»

7. Иностранным гражданам и юридическим лицам иностранных государств запрещается заниматься промысловой добычей рыбы и других водных животных и растений в водоемах СССР, за исключением случаев, предусмотренных соглашениями, заключенными СССР с другими государствами.

(Положение утверждено Постановлением Совета Министров СССР от 15.IX.58 г.)

Усадив шкипера снова писать объяснительную и растолковав, чего он от него хочет, Земцев открыл сейф и достал оттуда пухлую зеленую папку, завязанную тесемками и изрядно потертую на сгибах. Земцев обращался к ней постоянно, но доставал только в самый ответственный момент. Боря Логунов прозвал эту папку «Четыре С».

«Почему «Четыре С»?» — поинтересовался как-то Земцев. «Расшифровываю: «совершенно секретно» скрижали Середкина. Объясняю: Середкин — автор, скрижали — подчеркивает ценность сиих бумаг, ну а «совершенно секретно» — потому что ты хранишь их в сейфе и по команде «Пожар» будешь выносить в первую очередь. Ну как, удовлетворен?» — «Вполне».

Да, Земцев дорожил этой папкой. Она попалась ему на глаза случайно, когда он приводил в порядок свой небольшой архив. Вот тогда и обратил он внимание на записи Середкина. Майор Середкин долгое время (почти восемь лет) служил здесь, командовал подразделением. Земцев не знал майора лично, но молва сохранила о нем много интересного. Более того, со временем личность этого человека обросла легендами, которые здесь, на Курилах, передавались из уст в уста, как фольклор. Судя по этим записям, майор был человеком большой эрудиции, блестяще знал язык, досконально — Японию, ее экономику, историю, культуру, обычаи, характер и психологию японцев. Его наблюдения и характеристики были точны и метки. А сведения, которые хранила эта папка, — просто бесценны. Все шхуны, которые прошли через его руки за время службы, их названия, номера, фамилии шкиперов, матросов, характеристики каждого, повадки, привычки, ухищрения, — все это было учтено с удивительной тщательностью.

Все рыбаки Хоккайдо знали Середкина, и он знал их всех. Японцы называли его «миганэ-капитан» (капитан в очках) или «окий-капитан» (большой капитан). Очевидцы рассказывали, что когда попадался какой-нибудь шкипер, он в первую очередь спрашивал у пограничников, его задержавших: «Миганэ-капитана Анама?» То есть: «Капитан в очках в Анаме?» (Анама — японское название бухты Заводская). И если ему отвечали: «Анама! Анама!», шкипер моментально скисал и больше не запирался, выкладывал всю правду, добровольно показывал свои хитроумно замаскированные порядки. Иные просто безнадежно махали рукой — Середкин, мол, все знает, от него не утаишь — и добавляли крепкое русское ругательство.