На пути «Тайфуна» 4

Если линкор вздумает их обстрелять всерьез, то всему батальону конец. Но в этот раз, кажется, пронесло. Япошки пальнули разок для острастки, а затем ушли куда-то на восток. Ну что же, опять повезло, уже в который раз. Надо признать, что первому батальону, в целом, отчаянно везло. Он все время оставался на второстепенном направлении, в то время, как другие подразделения постепенно перемалывались японскими войсками. А в роте "Си", к примеру, потери не превышали четверти личного состава, да и то, в основном, ранеными. Правда, командному составу доставалось больше всего. Выбыл по ранению и лейтенант Пайпер. Его зацепило сразу двумя пулями в бедро, но санитар оперативно перевязал раны, а позже лейтенанта удалось вывезти с острова. Вместо него обязанности командира пришлось временно выполнять взводному сержанту Вэнсу. Провалялся недельку в полковом лазарете и здоровяк Билл Фармер, правда, не с ранением, а с простудой. Но капрал уже вполне оклемался и вернулся в строй, о чем многие успели пожалеть, потому что чертов ирландец постоянно ноет, что ему нечего пить, нечего есть и нечего курить. Можно подумать, что все, кроме него, купаются в роскоши, курят гаванские сигары и каждую ночь снимают новых шлюшек.

Конечно, даже без выпивки и при нехватке провианта полк свою задачу выполнял. Однако, после потери восточного побережья ситуация сильно изменилась. Чарли напирали все сильнее. Япошек становилось все больше, у них появились танки, и пехоте начала активно помогать авиация. Первый батальон двадцать седьмого полка, прикрывавший северный фланг американского плацдарма, без особого труда отбивал все наскоки джапов, но, в конце концов, его все же обошли сзади.

На тропическом острове с его большим количеством осадков, реки и ручьи размыли немало каньонов и оврагов, и по одной из таких глубоких ложбинок японцы смогли прошмыгнуть ночью незамеченными. Но, лучше бы они этого не делали. Еще до рассвета американцы засекли появление непрошеных гостей, и сейчас же комбат приказал установить на гребни высот, господствующие над оврагом, станковые пулеметы. С другой стороны ложбинки артиллеристы выкатили на высокую гряду полковые орудия, и японцы оказались в огненном мешке. Пулеметы работали без перерыва, посылая вниз короткие очереди, а после к ним присоединились стрелки, засыпавшие овраг гранатами и палившие без остановки в мельтешившие внизу смутные тени. Хотя японский отряд имел при себе минометы, но без корректировки точность их стрельбы была невысокой, а вскоре джапы и вовсе перестали отвечать огнем.

Утром всех подранков добили. Сначала из винтовок, а после штыками. Приобретшие уже немалый опыт пехотинцы действовали осторожно, чтобы какой-нибудь притаившийся чарли внезапно не напал с саблей или пистолетом. Лишь одному японцу удался такой фокус, однако он нарвался на мускулистого Фармера, который был раза в два тяжелее своего противника. Билл просто двинул японского офицера прикладом, отбросив его на несколько ярдов, и никакое джиу-джитсу и умение фехтовать самураю не помогли. Он упал спиной на камень и задергался, не в силах подняться, пока его милосердно не пристрелили в голову. На этом неудачный рейд японцев и завершился. Однако, батальону все равно приказали оставить позиции, чтобы сократить линию фронта и закрепиться южнее, ближе к берегу.

Передислокация, представлявшая собой, по факту, отступление, Вэнса обеспокоила. Но имелась в этой ситуации и хорошая сторона – солдаты хоть немного отвлеклись от кровавой рутины. Побывав в настоящем бою, а не просто на учениях, все стали думать о смерти. Большинство отчаянно мечтали выжить, кто-то обреченно уверил себя в том, что живым с этого острова уже не выберется, а некоторых солдат волновала перспектива остаться калекой. Но, так или иначе, боялись все, что, в общем-то естественно. Все нормальные люди страшатся смерти, кроме сумасшедших и дураков, конечно, которых медкомиссия не пропустит. А так бойцы хоть на время отвлеклись от печальных мыслей. Им предстояло сворачивать лагерь, собирать пожитки, топать на новое место, и там копать заново стрелковые гнезда и укрытия.

И действительно, тяжелая работа, вкупе с голодным рационом, а кроме риса ротной кухне лишь изредка перепадало от интендантов немного сушеных овощей или яичного порошка, весьма способствовали переключению внимания рядовых с печальной темы на более безобидную. Например, пропесочить интендантскую службу и все начальство в придачу.

Сам же Вэнс не мог нарадоваться своей настойчивости, благодаря которой стал командиром, пусть и младшим. Он всегда перед боем волновался больше за солдат, чем за себя, переживая, правильно ли выбрал позиции, удачно ли выставил охранение, и надежно ли замаскированы окопы. Ну, а в бою сержанту, а тем более комвзвода, и вовсе некогда малодушничать. Ему надо следить за обстановкой, командовать, и своих подчиненных подбадривать.