Вэнс, как мог, поддерживал бодрость духа в своем взводе. Личный состав был тщательно выбрит, обмундирование заштопано, а в глазах у всех читались не отчаяние, а твердая решимость. Даже такие новички, как рядовой Гарри Симэн, не ныли и держались стойко. За свою недолгую службу Гарри уже привык терпеть лишения, и приспособился даже к суровому казарменному быту, когда до захода солнца не дозволялись никакие развлечения. Конечно, на Кауаи развлечений не было вообще, так что даже наряды на кухне, чистка оружия и уборка палаток, не говоря уже о патрулировании, считались увеселениями. Но Симэн не унывал, и даже подтрунивал сам над собой:
— Н-да, вот я мечтал повидать мир, райские острова, пальмы и красоты природы. И что же? Кауаи самый красивый остров архипелага, а возможно, и во всем мире. Будь я на месте голливудских продюсеров то, как верно подметил Тим, все фильмы снимал бы здесь, особенно приключенческие. Тут встречаются такие внеземные пейзажи, что можно хоть кино про другие планеты снимать, с синекожими аборигенами. В общем, любуйся, сколько влезет. Вот только как любоваться пейзажами, если живот к спине прилип? Тут уже как-то не до красот природы.
— А я мечтал о новых туземках, — сокрушенно вспомнил капрал Билл Фармер.
Тщательно выскребя ложкой металлический контейнер, и убедившись, что ничего съестного там не осталось, Билл вздохнул и решил за неимением пищи телесной перейти к пище для ума:
— Тим, а почему перед войной наша разведка ничего не знала о действительных силах япошек? Конечно, к сражениям мы готовились. И новые корабли строили, и закон о воинской повинности Рузвельт в том году подписал, и вот еще одну дивизию на Гавайях сформировали. Но нам внушали, что Япония слаба, а ее авиация – просто нуль, а теперь у нас над головами летают только самолеты джапов, а наших орлов что-то не видно.
Прежде, чем ответить, сержант постарался взвесить свои слова. Это не обычный треп от безделья, и ребята хотят знать правду – имеет ли вообще смысл сопротивляться.
— Да, японская армия хорошо вооружена и натренирована, но у нас в десять раз больше заводов, а потому все победы чарли сугубо временные. Да и побед тех пока маловато. Сами посудите, они высадили на Кауаи целую бригаду морской пехоты, против двух наших рот, но не смогли с ними управиться, а потом один наш полк отбивался от целой дивизии. Нам, конечно, придется отступить с острова, но макаки умоются кровью.
— А ведь вторжения можно было избежать, — заметил капрал Фрэнк Брэдли. — Десять лет назад нашему президенту предлагали ввести санкции против Японии, но Гувер отказался, испугавшись войны. Но япошки-то знали, что столкновения не избежать. Они даже писали книги о будущей войне. Я читал роман Киосукэ Фукунага, и в нем на полном серьезе утверждалось, что макаки легко возьмут в плен весь американский флот.
— Кстати, о флоте, — крикнул неожиданно подкравшийся посыльный с командного пункта. — Капитан велел предупредить, что напротив Ваимеа появился японский линкор, и явно не для того, чтобы устроить салют в нашу честь.
Про линкор Вэнс не поверил – пехоте любое корыто, начиная от эсминца, покажется линкором, однако приказал всем немедленно спрятаться в укрытии.
До сих пор наступление чарли на позиции батальона не сопровождалось артиллерийским огнем сухопутных батарей и, тем более, авиацией. Но джапы интенсивно использовали огонь корабельной артиллерии, хотя точность ее стрельбы оказалась невысокой и, несмотря на солидный калибр орудий, японские крейсера оборону подавить не смогли.
Но, похоже, на этот раз подошел действительно большой корабль с огромными пушками, да еще взял на прицел именно их роту. Внезапно грохнуло так, что земля дрожала, и даже не было слышно свиста осколков. Воздух вдруг сделался настолько горячим, что дышать стало трудно. Окопы стали осыпаться, и в воздух взметнулась пыль.
Полуоглушенный Тим скорчился на дне траншеи, ожидая полного залпа, но больше столь ужасающих выстрелов не последовало и, переждав пару минут, он отправился поискать следы жуткого обстрела. Сержанту казалось, что тяжелый снаряд лег где-то рядом, но небольшое поле позади окопов осталось целым и нетронутым. Его лишь засыпало сломанными ветками и ворохами листьев. Зато в роще неподалеку появилась широкая просека, заваленная сбитыми пальмами. Осторожно зайдя в пострадавшую рощицу, Тимоти остановился на краю огромной ямы и замер, пораженный. Диаметр воронки был не меньше шести ярдов, а ее глубина достигала четырех. Это значило, что по ним лупили из, как минимум, двенадцатидюймового орудия. Калибр явно не крейсерский, то есть стрелял по ним действительно линкор.