На пути прогресса

— Ладно, займусь… — буркнул я. — У нас преступления в последнее время были?

— Если не считать преступлениями драки и громкие ссоры, то нет! — ответил Кирилл. — Однако народу столько, что рано или поздно случатся…

— Тогда нужны будут рабочие руки. Надо строить казарму для стражи, — кивнул я. — Пока небольшую — всего на пару сотен человек.

— Ничего себе у тебя планы! — хохотнул Саша.

— Для начала наймём примерно пять десятков, — пояснил я. — Но рассчитывать надо на большее! У нас вообще есть какой-нибудь генеральный план строительства для верхнего Мыса?

Просто я вспомнил, что такая штука есть у каждого уважающего себя города. Естественно, никакого плана у нас не было. Ткнуть казарму можно было куда угодно. А раз так, то выбор места я оставил за собой, понимая, что теперь всеми делами придётся заниматься одновременно… Кто бы знал, как я этого не любил…

Вечером я принялся опрашивать ударников на предмет бумаги. Потратил на это целых два часа, но никто так ничего и не вспомнил, только Дойч поделился сокровенным знанием, что делается бумага из целлюлозы. А как именно — он понятия не имел.

День сто тридцатый восьмой!

Вы продержались 137 дней!

Плутон сломал ногу, так и не добежав до обрыва… Там, где он обычно прыгал — шла стройка. Бедняга запнулся об оставленные инструменты и упал в котлован. Но зато своим криком точно разбудил весь Мыс! Пока Кадет перевязывал несчастного, я опрашивал наёмных работников, пришедших на строительство. Вопрос был всё тот же — бумага.

И только когда Плутон, с двух сторон поддерживаемый близнецами, уже собирался уходить, он неожиданно повернулся ко мне.

— Филь! Я знаю, как бумагу делать, — признался подлый меломан.

— А что же ты молчал-то? — не на шутку возмутился я.

— Ну ты же у меня не спрашивал, а я и не лез… — заметил парень. — Но если очень надо, то я могу попробовать!

— Ну ё-моё… Рыжие, сажайте его тут. Не отпущу его, пока не расскажет! — приказал я.

— Это произвол! — заметил Плутон. — Я ещё не завтракал.

— Мы тебя досыта накормим! — пообещал я с угрозой в голосе.

Вообще все эти травмы — вывихи, переломы, потеря конечностей и тому подобное — это самое мучительное в игре. Смерти мы просто боимся — ну, потому что инстинкт и потому что не хотим терять жизнь… А когда она приходит, даже не успеваем среагировать. Краткая вспышка боли — и всё. А вот тот же перелом — это много-много и «долго-долго» боли. Анестезии у нас тут нет, и вправляем мы всё по старинке, голыми руками. А потом ходим и мучаемся. Есть, конечно, ускоренная регенерация, но боли-то она никак не отменяет. Просто мучаешься не пару месяцев, а всего несколько дней.

Хоть мне и было жалко парня, но информация, которой он обладал, была в наших условиях поистине бесценна. Оказалось, что процесс производства бумаги прост до безобразия. У Плутона им мама занималась — делала красивую бумагу ручной работы. Правда, мама Плутона использовала для этого старые журналы, газеты и коробки, но восстановить недостающие части процесса оказалось несложно.

— Наткнулся ещё в школе на статью научно-популярную, ну и прочитал… А раз мама занимается, то и запомнилось хорошо, — признался Плутон, морщась и держась рукой за ногу. — Бумагу изобрёл китаец Цай Лунь. Для неё использовалась волокнистая часть коры тутового дерева…

— А оно тут растёт? — радостно кивнул я.

— Я не знаю, — Плутон пожал плечами и снова сморщился. — Я ведь никуда не выхожу почти. Но можно и другие деревья использовать.

— Ладно, и что там дальше делать? — спросил я.

— Да надо просто выварить волокна, измельчить их до состояния однородной массы, потом ссыпать в кадку с водой и крахмалом, чтобы она плавала по поверхности, а оттуда доставать в рамках с мелкоячеистой сеткой.

— Стоп… А какой должен быть слой массы в воде? — спросил я.

— Это только подбором можно выяснить, — парень вздохнул. — От этого слоя будет зависеть толщина бумаги.

— Хорошо, а крахмал? Его-то где взять? — устало спросил я и в ответ получил совершенно удивлённый взгляд.

— Картошка же… — пробормотал Плутон. — Картошку можно протереть и из неё добыть!

А, ну да, забыл… Стыдно уроки химии прогуливать, Филипп Львович! Или физики?.. Стыдно, Филипп Львович! Стыдно!..

— Так… Значит, достали мы всю эту массу рамкой с сеточкой, а дальше что?

— Надо дать стечь воде, — продолжил парень свой рассказ. — А когда бумага подсохнет — можно её спрессовать. У меня мама этого не делала, а вообще если пресс достаточно тяжёлый, то и лист будет тонкий и плотный. А потом даёшь высохнуть, и всё…

— Плутон, ты вообще в курсе, что всё руководство посёлка голову себе сломало, пытаясь сделать бумагу? — усмехнулся я.

— Нет, — парень помотал головой. — Я сейчас только плетением корзин и занимаюсь… У меня переоценка ценностей в жизни!

— Какое… Какое ошеломляющее заявление… — кивнул я. — Ладно, как доешь, зови меня, Борборыча или рыжих — поможем тебе добраться куда надо.