На последнем сеансе

Вошли – он сразу их схватил

И всех троих тотчас убил.

Разрезал маленьких ребят

И засолил, как поросят…

Зива передёрнулся, будто его пронзил сквозняк, и, приблизив ко мне лицо, прошептал:

– Этого господина надо бы показать доктору Варди…

Я напомнил:

– Доктор Варди – ветеринар.

– Тем более. – Зив направился к выходу.

Я посмотрел в окно, потом заглянул в пустую рюмку и высказал пару некрасивых слов относительно лукавого поведения водки.

Возле двери меня задержал Нисим.

– Отчего мы цепляемся за жизнь? – спросил он.

Я постучал по термосу с чаем и толкнул дверь.

* * *

По дороге домой я зашёл в «Супермаркет».

– Мне вот этого! – Я ткнул пальцев в стеклянный ящик, и мужчина в огромном кожаном фартуке, достав цыплёнка, принялся его расчленять.

Я наблюдал за работой мужчины, и в моей памяти ожили картины Сутина с их пламенно-кровавыми пятнами распотрошённых птиц. Вдруг мне подумалось: «Ведь так же, как разное годное и всякое негодное смешалось в животном, всё это точно так же переплетено и в человеке. Не об этом ли пытался сказать в своих картинах Хаим?»

На улице меня привлёк шум приблизившегося ко мне натужного дыхания. Что-то тронуло мою штанину. Я опустил голову. В зубах белого пса был зажат лист бумаги.

– Что это? – удивился я.

Лист бумаги лёг на мою ладонь.

– Зачем?

Обнюхав мою руку, Цицерон отбежал к противоположной стороне улицы.

– Зачем это? – заметив длинный автомобиль, спросил я у себя.

Автомобиль, словно чёрная торпеда, сорвался с места.

* * *

– Что? – Меня насторожило встревоженное лицо и низко опущенные плечи Катерины.

Женщина стояла возле газовой плиты и молчала…

Когда четыре года назад я встретил на кладбищенской дорожке Катерину, она сказала:

– В этой земле мой сын. Повесился он. Вначале влюбился, а после того – повесился. Смертный грех на себя принял. Людей губят три смертных греха: жадность, зависть и несправедливая любовь.

– Три? Других грехов нет?

Катерина немного помолчала.

– Может, есть и ещё… – сказала она потом.

Мимо нас, напевая что-то весёлое, прошёл парень с тележкой, в которой развозят землю на свежие могилы. На парне была майка с надписью «Жизнь наша тю-тю!».

– Нашёл место для шуток, – сокрушалась Катерина.

– Молодой ещё, – сказал я. – Это мы с вами уже не…

– И он станет… Никуда не денется…

Два раза в месяц Катерина стала убиралась в нашей с Эстер квартире, а по средам готовить в большой кастрюле обед на всю неделю. Завтрак и ужин – это на мне…