На последнем рубеже

Первый расчёт обнаружился в выложенном из камня сарае. Немцы любят обустраивать под огневые точки надёжные, прочные сооружения, что в принципе логично. Но если с поля каменный сарай неплохо защищал пулемётчиков от огня противника, то с тыла немцы просто не успели подготовиться к обороне. Показавшегося в дверном проёме фрица свалил слитный залп трёх винтовок, и тут же бойцы закатили внутрь сразу две трофейные «колотушки». В ограниченном пространстве каменного строения взрыв двух сразу гранат никому не оставил шанса выжить.

С тыла доносятся звуки разгорающейся, яростной схватки: крики врагов, взрывы «колотушек», рокот «Дегтяревых» и довольно плотный ответный огонь немецких МГ. Судя по голосу наших пулемётов, Васюк довёл-таки бойцов прикрытия до улицы, и теперь ребята отражают немецкую контратаку. На слух я узнаю только «Дегтяревых», голоса «зброевки» я не слышу…

Проклятье, надо поспешить.

Второй вражеский расчёт сражается не в одиночку, его прикрывает двойка солдат, держащих тыл. Как только мы показались, они начали стрелять; предупреждённые пулемётчики успели развернуть МГ, открыв убийственный, кинжальный огонь в упор. Одновременно из окон соседнего дома нам в бок ударила автоматная очередь, свалив ещё одного бойца.

Тут бы нам и конец, но сержант Игнатов, Сашка, единственный в роте обладатель отечественного ППД, длиннющей очередью в полдиска заткнул засевших в доме фрицев. И прежде чем оставшегося стоять на ногах смельчака перехлестнула пулемётная очередь, я успел бросить самоделку в сторону вражеского расчёта. Бросок получился неточным (оно и понятно), но, сорвав чеку, я успел просчитать две секунды, прежде чем метнул гранату… Бухнувший в воздухе взрыв накрыл фрицев осколками.

— Гранаты остались?!

Единственный уцелевший боец, Фёдор Кругликов, утвердительно склонил голову:

— Яйцо.

Маленькая, круглая немецкая граната, ещё более слабая, чем «колотушка», действительно напоминает по форме гусиное яйцо. Что её фугасное, что осколочное действие совсем незначительны, но ведь на безрыбье и рак рыба, верно?!

— Давай скручивай колпачок — и по команде бегом к дому. Я прикрываю. Как только обрываешь шнур, сразу бросаешь гранату в окно. Ясно?

— Так точно!

Не обращая внимания на утвердительный кивок, достаю парабеллум (попутно в очередной раз удивившись тому, как ладно легла в руку рукоять трофейного пистолета) и одновременно левой тяну штатный наган. Ох, сейчас будет жарко!

— Пошли!

Восемь метров… Шесть… До дома остаётся всего пять метров, Фёдор уже замахивается для броска, и в этот же миг в окне появляется окровавленный немец с автоматом в руках. Я отчётливо вижу звериный оскал, исказивший пышущее ненавистью лицо, прочитал в глазах мстительное удовлетворение от скорой гибели русских — и тут же открыл частую стрельбу с обеих рук. Немец дёрнулся от удара, и смертельная для гранатомётчика очередь лишь зацепила парня; Федька успел выпустить из руки гранату, точно отправив её в оконный проём.

Секунду спустя раненый красноармеец схватился за бок и осел на колено, но взрыв уже прогремел в доме, бросив мёртвого теперь фрица животом на подоконник. Его голова свесилась вниз, и из рваной раны на шее обильно потекла горячая ещё кровь.

Забегаю в хату, готовый тут же тянуть за спуск с обеих рук. Дёрнувшегося было фрица (раненого пулями, осколками, оглушённого взрывом) добиваю выстрелом из нагана.

Подхватив чудом не задетый осколками немецкий автомат, бросаюсь к окну:

— Кругликов, давай сюда! ППД подбери!

Фёдор с искажённым мукой лицом побрёл к погибшему сержанту; отпустить я его не могу — с той стороны улицы уже показались немцы. Судя по дружному рокоту «Дегтяревых», мои ещё бьются, а бегущие к нам враги — то ли очередное подкрепление, то ли резерв, брошенный в контратаку.

Фрицев много — не меньше взвода; выпускаю в их сторону длинную и неточную очередь. Вроде никого не задел, но хотя бы залегли… А большего мне и не надо. Сзади, метрах в ста, уже раздаётся раскатистое, родное «УРРРА-А-А!!!». Нам бы только минутки две продержаться…

Район с. Троена.

Лейтенант Кобзев Иван, командир танка 150-й танковой бригады.

Атака начнётся через несколько минут. Первой ударит артиллерия — как всегда, скудный залп, максимум из пары десятков снарядов. Наши «боги войны» если и подавят какую огневую точку, то разве что только случайно. Зато немцев предупредим: «Держитесь, ребята, сейчас атаковать будем».

Ну, ничего, сегодня мы преподнесём врагу парочку сюрпризов.

Поудобнее устраиваюсь в кресле наводчика, пробую покрутить маховики наводки. Вроде порядок.

Сердце бьётся всё быстрее, тело охватывает изнурительное ожидание скорой драки — подрагивают руки, приходит томительная слабость; хочется быстрее уже ворваться в схватку. Мерзкое ощущение, но оно пропадёт, как только танк двинется вперёд.

— Ну что, ребята, начистим гадам рожу?