На последнем рубеже

Переход через линию фронта был делом непростым, в немецком тылу пришло хлебнуть немало лиха. За время выхода из котлов из взвода уцелело только два танкиста, я и мой механик-водитель; фронт мы перешли с бойцами других частей. Было нас примерно отделение, и поначалу в особом отделе за нас принялись круто. Впрочем, всё экзекуция свелась к понижению в должности и звании, и то лишь потому, что иногда всё-таки стоило держать язык за зубами. Мы же с Пашкой (механ) лупили в глаза правду-матку про превосходство немецкой техники.

Какое может быть превосходство немецких панцеров над лучшим в мире советскими танками?! Если говорить честно, то сильное. В отличие от самой массовой боевой машины советского парка Т-26, у немцев больше всего «троек», хотя хватает и более слабых Т-35, Т-38, «двоек». Последние в целом конкурентоспособны Т-26, но не превосходят его один на один. Однако ситуация резко меняется, когда в бой идёт подразделение танков: у фрицев все их боевые машины радиофицированы, они дерутся как единый боевой организм, а не по принципу «бей кого увидишь». Да и обзор из немецких танков лучше, и оптика у них гораздо сильнее. Я не спорю, что до мощных «тридцатьчетвёрок» с крепкой бронёй и сильной пушкой немцы не дотягивают, не говоря уже о тяжёлых КВ, да только сколько их у нас?

Начавшийся артобстрел заставляет меня отбросить мысли о сильных и слабых сторонах бронетехники.

— Приготовились! Включить ТПУ!

По первой красной ракете в атаку пойдут обе «тридцатьчетвёрки». Они вырвутся вперёд и будут вызывать на себя огонь немецкой артиллерии. В отличие от Т-26, броня Т-34 выдерживает по несколько попаданий фрицевских ПТО (противотанковых орудий); кроме того, они гораздо манёвреннее. Задача лучших наших боевых машин заключается в том, чтобы засветить вражеские пушки. И тогда огонь по проявившей себя артиллерии откроет уже второй эшелон танков, то есть мы. «Тэшки» пойдут вместе с пехотой, всё равно нашей скорости как раз хватает идти чуть впереди стрелковых цепей. Для того я и сел на место наводчика: всё-таки за спиной училище, опыт летних боёв — стреляю неплохо.

Вот и ракета. Оглушительно заревели двигатели «тридцатьчетвёрок», оба средних танка на хорошей скорости двинулись вперёд. Они успевают пройти метров 200, как в воздух взвивается вторая ракета.

— Вперёд!

Прильнув к панораме, я внимательно изучаю передний край вражеской обороны. Сейчас, уже сейчас должны заговорить немецкие орудия…

Но фрицы молчат. Однако идущая справа «тридцатьчетвёрка» делает короткую остановку и всаживает куда-то вперёд осколочный снаряд, после чего продолжает движение. За ней тот же манёвр повторяет экипаж второй машины.

Навожу панорамный прицел на место стрельбы. Кромка леса, деревья… Хрен поймёшь, то ли батарею разглядели, то ли показалось. Впрочем, тут уж всяко лучше подстраховаться.

…То, что в башню левого танка ударил бронебойный снаряд, я понял, когда светящаяся от жара болванка срикошетила в сторону. Броня выдержала удар, но экипаж в любом случае крепко тряхнуло. Ещё один снаряд оставил трассирующий след всего в полуметре от кормы танка, а третий утыкается в борт правой «тридцатьчетвёрки», но без видимых повреждений.

— Левее забирай!

Бешено кручу маховики наводки, ловя в панорамный прицел позицию фрицевской батареи. Если там воюют такие снайперы, разуть «тридцатьчетвёртых» для них не составит особого труда. А там как пойдёт: неподвижный танк — мёртвый танк.

Понимая свою ответственность за судьбы экипажей (и комбата, идущего впереди), я страстно желаю врезать по немецким артиллеристам. И вот, в сектор обзора прицела наконец-то попадают вспышки пламени орудийных выстрелов. Есть, голубчики, попались!

— Дорожка!

Механ послушно тормозит танк. Выстрел!

Поспешил. Снаряд ударил с недолётом.

— Вперёд! Володя, осколочный!

Хреново то, что с осколочными автоматика работает на четверть: заряжающий сам открывает затвор после выстрела и удаляет стреляную гильзу Но Владимир — опытный боец, не подведёт.

Обе «тридцатьчетвёрки» успевают благополучно развернуться в сторону врага. Секунду спустя наши танки открывают огонь, и столбы разрывов встают на позиции уже немецкой батареи. Немцы отвечают, но огнём только трёх орудий.

— Дорожка!

«Тэшка» резко тормозит. Выстрел!

Ударил по вспышке и, кажется, попал. С орудия сорвало маскировку, и пушка конкретно осела на правый бок. О, да у неё оторвало колесо! И расчёту наверняка досталось осколками.

…Артиллерийская дуэль вскоре заканчивается. С вражеской стороны сражалась четырёхорудийная батарея слабых 37-мм пушек. И это против 5 танковых орудий, два из которых — мощные трёхдюймовки. Но надо отдать должное профессионализму и храбрости немецких артиллеристов: они отлично замаскировали батарею, метко стреляли и могли бы выиграть эту схватку, если бы не пробовали достать наши танки в борт, а сразу ударили по ходовой. К слову, атакуй «тэшки» вместе с «тридцатьчетвёртыми», и в поле наверняка уже дымили бы чадными кострами остовы наших боевых машин.