На последнем рубеже

В какой-то момент стена слева действительно оборвалась в ещё один проход. Из него потянуло чем-то неприятным — гнильём, плесенью. Только что там может гнить? Случайно забредшее сюда животное или заблудившийся человек? Но если именно это ответвление — правильное, а плесенью и гнилью тянет от воды?

Мы встали, не в силах сделать следующий шаг.

Чудовищный удар сверху сотряс подземелье. Под сводами хода гулко раздался треск дерева, на голову посыпалась земля. Сердце вдруг начало биться где-то в районе пяток.

— Господи, помоги! — только и успел я вскрикнуть, бросившись вперёд, в надежде, что сделал правильный выбор. Бойцы, ругаясь, побежали следом. Подвёл я мужиков… Сейчас, при угрозе быть заваленными или заблудиться, идея движения в подземелье кажется далеко не лучшим вариантом: погибнуть в бою на свежем воздухе да при свете солнца — гораздо легче.

…Но вот где-то впереди замерцал свет. Постепенно я начинаю разбирать пространство вокруг, вначале на метр, потом на два, три… На полу хода валяются обрывки бумаги, старые газеты. У стены стоит проржавевшая мосинка. Странно, что мальчишки её не утащили…

В лицо бьёт поток свежего воздуха. Какой же он вкусный, этот свежий, бодрящий холодный воздух! Проход уже явственно различим, уже отчётливо слышатся взрывы и пулемётные очереди.

Дошли!

Неудержимо бросаюсь вперёд, товарищи не отстают. И откуда силы взялись?! Буквально пару минут назад казалось, что и шага уже не смогу сделать!

И вот он — выход. Я пулей вылетаю под мост, практически сразу оказавшись по колено в обжигающе ледяной воде — бурлящая здесь речка ещё не покрылась льдом. Обмотки мгновенно промокают, влага пропитывает ботинки — не беда! Как же сейчас сладко чувствовать этот холод, чувствовать себя живым, свободным от ловушки!

Бухающая очередь с колокольни несколько меня отрезвляет. Махнув рукой своим, бегом преодолеваю узкую и не очень глубокую речку, больше похожую на горную. Правда, в одном месте я поскользнулся на скользком от ила камне и чуть ли не рухнул на спину, но бегущий сзади товарищ вовремя меня придержал.

Миновав Ельчик, мы двигаемся вправо вдоль русла. Я планирую зайти к Владимирскому храму со стороны алтаря, дальней от колокольни. Сейчас главное — это не встретиться лицом к лицу с немцами.

Бог миловал. Мы успешно минуем тонкий лаз между заборами стоящий рядом домов и одним рывком добегаем до храма. Фрицев не встретили, так что у моего плана всё ещё есть шансы на успех.

Выглядываю за угол — никого!

— Вперёд!

Добегаем до выбитых с правого фасада окон. Всего две штуки, выше человеческого роста.

— Двое помогают, по двое заходим.

А пулемёт на колокольне что-то молчит…

Достав пистолет из кобуры и дослав патрон в ствол, первым перебираюсь через выбитые витражи. Секунду спустя я нос к носу сталкиваюсь с немецким пулемётным расчётом…

В таких ситуациях всё решают считанные секунды. Падаю на колени, одновременно стреляя в перехватившего пулемёт унтера. Из пистолета я не шибко силён, но с пяти шагов не промахиваюсь, попав в корпус.

Двигающиеся за ним фрицы держат в руках тяжеленный станок. Они с грохотом бросают его на пол; идущий сзади немец бросается к проходу, второй дёргает парабеллум из кобуры. Он успел выхватить его, но меня выручает двухсекундная фора: моя пуля точно вошла в живот врага.

Боец, что одновременно со мной пролезал во второе окно, бросился вслед за убегающем фрицем. Два выстрела — и он падает на спину с двумя пулевыми отверстиями в груди.

Выхватываю гранату, ручную РГД-33, но прежде чем я успеваю поставить её на боевой взвод, к ногам подкатывается немецкая колотушка с дымящимся запалом…

Не помня себя от страха, со всей дури бью по ней ногой, как по мячу в футболе. Граната натурально отлетает к противоположной стенке. В последние секунды падаю на пол, прикрыв голову руками…

Взрыв!

Хоть немецкая «колотушка» имеет небольшое содержание взрывчатки, но в полузамкнутом помещении храма ухнула она крепко. В ушах стоит противный звон; кажется, я ничего не слышу.

Зато вижу — раззявившего в беззвучном крике немца, бегущего ко мне с поднятым в руке пистолетом. Дуло парабеллума успело дважды огрызнуться огнём, но пули летят не в меня, а куда-то наверх и за спину. Мгновение спустя во лбу немца появляется аккуратная красная дырочка…

Слух возвращается быстро. Меня и двух бывших со мной красноармейцев (даже не заметил, как они пролезли сквозь окна) контузило взрывом гранаты, хоть не слишком сильно. Последний номер немецкого расчёта мог бы нас добить, но товарищи не бросили в беде и приняли на себя удар. Немец застрелил бывалого бойца, Орлова Сашку, но Женька Фролов, отличный стрелок, снял врага метким выстрелом.

— Целы?

Оставшиеся бойцы вошли в церковь и заняли позиции у окон. Вставшие со стороны реки практически тут же начали стрелять — немцы уже пытаются контратаковать!

— Фролов, Кислых, со мной! Остальные — рассредоточьтесь у окон, держите вход! Кирсанов, бери мой пистолет, остаёшься за старшего! И осмотрите фрицев, должны быть ещё гранаты и пистолеты!