На пороге унии (станем ли мы монофизитами?)

Поистине - "Это уже по человечески, Господи, мой Господи!" (2 Цар.7,19). А потому - "Страх страданий составляет принадлежность человеческой немощи" (св.Григорий Нисский)14. Так все же этот страх - принадлежность "человеческой немощи" или Божественной Ипостаси? Приписывать этот страх смерти ипостаси значило бы либо разделять Троицу различением энергий-воль, либо усматривать во Христе отличную от Сына вторую ипостась, чего явно не имели в виду авторы анализируемых документов. Возведение природной воли к ипостаси означает, что в Троице должны быть три природные воли, что в итоге ведет к троебожию. Отнесение воли к единой ипостаси Христа отделяет эту ипостась от единой природы Троицы, так как эта воля уже не есть единая воля со Отцем и Св.Духом.

Ипостаси Христа (Логоса) новоуниатский документ приписывает "воление" каждой из тех воль, которых в Нем две, соответственно двум природам. Это означает, например, что голод и страх смерти испытывало в Нем не человеческое естество, а ипостась Сына. Однако, по православному учению все человеческие действия Христа совершаются не потому, что он Иисус, а потому, что Он - человек, и все Его Божественные действия совершаются не потому, что так действует Его ипостась Слова, а потому, что так действует Бог (единая Всем Трем Лицам природа Божества).

По учению Православной Церкви, сформулированному подробно уже Леонтием Иерусалимским в VI веке и особенно разработанному св. Максимом Исповедником в VII в. и утвержденному на VI Вселенском Соборе, понятие энергии природы, которое применительно к природе разумной тождественно понятию воли, относится лишь к природе в целом, а не к ипостаси. Выражаясь современным языком, это значит, что источником, "субъектом" воли является лишь природа, а не ипостась. Ипостаси принадлежит "решение" или "выбор" (греч. gnome, лат. arbitrio, на русский иногда переводят как "воля", но это уже "воля" в другом смысле: как выражается иногда св.Максим, "воля гномическая"). В этой системе понятий для того, чем "волит и действует" какая бы то ни было разумная ипостась, существует особый термин: произволение . "Произволение" есть результат наложения на общую энергию (волю) природы решения (gnome) конкретной ипостаси. Так, например, испытывать голод - это воля естества. А есть или не есть - это произволение отдельной человеческой ипостаси.

В документе 1990 г. мы видим нечто иное: после утверждения относительно природных воль во Христе (п.4) непосредственно следует отнесение воления к ипостаси Христа (п.5). Может показаться, что "подробности" учения о воле остаются нераскрытыми. Если бы это и действительно было так, то, очевидно, требовалось бы продолжить переговоры в догматической подкомиссии, чтобы убедиться в том, что "ориентальные православные" действительно принимают церковное учение о волях Христа. Тогда шамбезийский документ мог бы считаться просто недостаточным. Однако логика изложения 4-5 пунктов не предполагает внесения православного понимания соотношения воли, природы, ипостаси, произволения. И, наконец, в специальном документе догматической подкомиссии 1989 г. (на который ссылается текст 1990 г. в преамбуле) обретается окончательная разгадка того, что имели в виду составители документа: те две воли, которые в действительности суть природные энергии, отнесены непосредственно к ипостаси Логоса как субъекту!

Это явный и сознательный разрыв с терминологией св. Максима и VI Вселенского собора. Обязаны ли были ей следовать составители документа? - Разумеется, нет: опыт всей церковной истории научает нас, что терминология может и должна варьироваться ради пользы многих, и православное учение о Боговоплощении вполне может быть выражено в терминологии "единой воли" во Христе (если понятие "воли" определить иначе). Можно было бы говорить о единой воле ипостаси (и это выражение встречается у многих Отцов VI века) - но лишь в том случае, если в таком, не-максимовом богословском языке под волей будет разуметься то, что преп. Максим называл ипостасным произволением. Однако, в этом случае никак нельзя будет говорить о двух волях во Христе на протяжении одного и того же абзаца. В любом случае, если "православная" сторона решила отказаться от терминов св. Максима, то странно видеть, что это никак не оговаривается, и совсем уже странно видеть, что ни в 1989, ни в 1990 г. не было сказано ничего для отвращения опасности монофелитства.

Если "единое Богомужное действие" мы возводим к ипостаси, получается, что Христос хотел есть не обычным голодом человеческого естества, а каким-то особенным "богочеловеческим" хотением, каким-то только Иисусу присущим хотением. Нет - желание естества, его влечение было общечеловеческим, природным, а вот ипостаси Логоса принадлежало решать - есть Ему или нет. Ипостаси принадлежит не природная воля-энергия, а решение (gnome), определяющее, следовать или не следовать или в какой степени следовать воле естества.