На полголовы впереди

– Филмера я еще не видел. Судя по спискам, которые мне показали в туристической фирме, сегодня он ночует в том же отеле, что и большинство владельцев. Вероятно, будет присутствовать на завтрашнем парадном обеде Жокейского клуба на ипподроме "Вудбайн". Я буду на скачках, но на обед скорее всего не пойду. Стану за ним присматривать насколько смогу. – Я рассказал ему про мать Билла Бодлера и сказал:

– Если захотите связаться напрямик со мной, когда поезд будет в пути, сообщите ей, она передаст мне, и я позвоню вам или Джону Миллингтону, как только у меня появится такая возможность.

– Не слишком это надежно, – проворчал он, повторив номер телефона, который я ему продиктовал.

– Она тяжело больна, – добавил я и рассмеялся про себя, услышав, как он пробормотал что-то нечленораздельное.

Потом он сказал:

– Тор, это немыслимо.

– Ну, не знаю. В конце концов, все-таки постоянная линия связи. Было бы хуже, если бы ее не было. И Билл Бодлер сам это предложил. Ему виднее, годится она для этого или нет.

– Ну ладно. Все же лучше, чем ничего. – Правда, он произнес это без большой уверенности, и я мог его понять. Человеку, который командовал бригадой, трудно смириться с мыслью, что у полевого телефона будет дежурить прикованная к постели старушка. – В воскресенье я буду здесь, дома. Позвоните мне, пожалуйста, перед посадкой в поезд – вдруг в последнюю минуту у вас или у меня появится какая-нибудь информация.

– Обязательно.

– А вообще у вас подозрительно довольный голос, – сказал он с оттенком неодобрения.

– А... Ну, видите ли... Похоже, что путешествие будет приятным.

– Вы не для этого едете.

– Если так, буду делать все, чтобы не получить ни малейшего удовольствия.

– Имейте в виду – невыполнение приказа карается расстрелом, – хладнокровно сказал он и тут же положил трубку.

Я тоже положил трубку, хотя и без особой поспешности, и телефон немедленно зазвонил.

– Это Билл Бодлер, – произнес знакомый низкий бас. – Значит, добрались до Торонто нормально?

– Да, спасибо.

– Я получил информацию, о которой вы просили, – про лошадь по кличке Лорентайдский Ледник. Про то, почему его владелица продала долю.

– А, хорошо.

– Не уверен, совсем не уверен. На самом деле ничего хорошего. Как выяснилось, Филмер побывал здесь, в Канаде, в конце прошлой недели и осведомлялся у нескольких владельцев, чьи лошади будут участвовать в поездке, не хотят ли они продать ему долю. Сегодня утром один из них упомянул об этом в разговоре со мной, а теперь я переговорил и с остальными. Все говорят, что он предлагал хорошую цену за половинную долю. Или за треть. По-видимому, за сколько угодно, лишь бы хоть как-то зацепиться. Похоже, что он методически шел по всему списку, пока не добрался до Даффодил Квентин.

– До кого?

– До владелицы Лорентайдского Ледника.

– А отчего это плохая новость? – спросил я, не понимая, почему у него в голосе звучит такое разочарование.

– Вы с ней познакомитесь. Сами увидите, – загадочно ответил он.

– А вы сказать не можете?

Он шумно вздохнул:

– Ее муж, Хэл Квентин, был большим энтузиастом канадского скакового спорта, но год назад он умер и оставил своих лошадей жене. С тех пор три из них погибли от несчастных случаев, а миссис Квентин получила за них страховку.

– Три? – переспросил я. – За один год?

– Вот именно. Каждый раз проводилось расследование, но каждый раз все выглядело вполне натурально. Миссис Квентин утверждает, что это просто ужасное совпадение.

– Еще бы, – сухо заметил я. – Во всяком случае, это она продала половинную долю Джулиусу Филмеру. Хороша парочка! Я только что звонил ей и спросил про эту сделку. Она говорит, что ей так захотелось и не было никаких причин отказаться. Она говорит, что устроит в поезде бал, – совсем мрачно добавил он.

– Ну, нет худа без добра, – сказал я. – Если она продала половинную долю, вряд ли она замышляет сбросить свою лошадь с поезда на полном ходу, чтобы получить страховку.

– Что за непристойное предположение. – Впрочем, по его голосу не похоже было, что он сильно шокирован. – Вы будете завтра на "Вудбайне"?

– Да, но не на обеде.

– Хорошо. Если там встретимся, не забудьте: мы незнакомы.

– Конечно, – согласился я, распрощался с ним, положил трубку и погрузился в размышления.

Ну, по крайней мере Даффодил Квентин никто не заставлял продавать долю угрозами. Никто из тех, кому Филмер угрожал, не вздумал бы устраивать бал с его участием. По-видимому, ради того чтобы попасть на поезд в качестве владельца, он готов был заплатить живыми деньгами. Был готов слетать в Канаду, чтобы совершить эту сделку, вернуться в Англию, чтобы во вторник в Ноттингеме забрать у Хорфица портфель, а потом снова вылететь в Канаду, вероятно, чтобы успеть на завтрашние скачки.

Интересно, где он сейчас. Интересно, о чем он думает, что замышляет, что собирается сделать. Я с облегчением подумал: как хорошо, что он не знает о моем существовании.

До самого вечера я ходил по магазинам, бродил по улицам и разъезжал на такси, заново знакомясь с этим городом – одним из самых красивых в мире.