На подступах к Сталинграду. Издание второе, исправленное

— Значит, нужно поворачивать пушку. Вот только куда? — вздохнул парень устало.

Он снова взглянул на разрушенный мост, прикинул, что разрыв в переправе находится ближе к станице, и тут же решил: лучше бить по той части, что примыкает к фашистскому берегу. К тому же фрицы там суетятся. Может быть, кого-то заденет осколками, а лучше всего, убьёт наповал. Значит, нужно подвинуть ствол в левую сторону так, чтобы жерло направилось на стойку моста.

Он взялся за большую скобу, приваренную к уцелевшему сошнику, и резким рывком вынул стальной «лемешок» из прочного грунта. Положив его на поверхность площадки, миномётчик и шагнул к правому краю лафета.

Взрыв вражеской мины сорвал литую покрышку, наполненную мягкой упругой резиной, и оголил сплошной металлический диск. Парень упёрся руками в наружный обод того колеса, что расположено справа. Он сгруппировался, навалился всем телом и попытался его повернуть. Боец выложился весь без остатка, но не сумел даже сдвинуть орудие с места.

«Полторы тонны железа слишком много для одного человека», — неожиданно понял пушкарь и испугался, что не сможет исполнить последний приказ командира. Потом, парень вспомнил, что где-то валялись прочные жерди от разрушенного взрывом навеса, и тотчас успокоился. Он повертел головой и нашёл взглядом толстую кривую оглоблю длиной метра два с половиной.

«Это то, что мне нужно!» — сказал себе Павел, взял суковатую палку и подсунул под правую ось. Он воткнул расщёпленный конец в твёрдую землю, навалился плечом на неё с другого конца и, действуя как рычагом, толкнул пушку вперёд.

Орудие слегка повернулось на месте. Ствол немного подвинулся против движения солнца, но расстояние оказалось совсем небольшим. Боец повторил упражнение. Затем ещё и ещё.

Вконец запыхавшись, Павел опустился на корточки, заглянул в длинный ствол и понял, что слегка промахнулся, повернул больше, чем нужно. Пришлось сдвинуть пушку немного назад, а потом снова вперёд, но уже совсем на чуть-чуть.

В конце концов, парень добился того, что сквозь блестящий канал стала видна та стойка моста, в которую он должен попасть. Переведя дух, Павел взялся за ручку маховика вертикальной наводки и поднял ствол вровень с дощатым настилом так, как сказал лейтенант. Ведь снаряд летит по дуге, постепенно опускается ниже и ниже, а под конец, врезается в землю.

Закончив с прицелом, он поднял с мешка последний снаряд и сдул с него серую пыль. Затем, снова вставил в казённик, взглянул на орудие и с опаской подумал: «Теперь сошники пушки не упираются в землю, и кто его знает, насколько её отбросит назад после выстрела? Не хватало ещё попасть под стальные колёса». Парень взял шнур спускового устройства и привязал к нему ремешок из брезента, который снял с погибшего в бою пушкаря.

Сжав удлинённый шнур в правой руке, боец, отступил в сторону настолько, насколько сумел. Он отвернул лицо от казённика, широко открыл рот, чтобы сравнять давление воздуха в черепе, и дёрнул за прочную лямку.

Грохнул оглушительный выстрел. Пушка скакнула метра на три назад, но не задела оглушённого Павла. Он повернулся к мосту, увидел облако мощного взрыва и тучу деревянных обломков, повисшую в воздухе.

Что случилось там дальше, Павел уже не смотрел. Он достал из кармана снаряд, похожий на пестик для толчения в ступке твёрдых предметов, привычно открыл затвор пушки и выбросил в пыль горячую гильзу.

Запорным устройством орудия Парень зажал осколочную рубашку гранаты. Он выдернул из длинной ручки чеку и, с максимально большим ускорением, рванулся к краю площадки.

Двигаясь на полном ходу, боец подхватил свой мешок и скатку шинели. Он отбежал от орудия метров на двадцать и бросил вещи на землю, упал рядом с ними в воронку и закрыл затылок руками. Через мгновение, сзади раздался приглушенный взрыв. Над головой что-то коротко свистнуло. Видно, над ним пролетел осколок железа.

Он поднялся на ноги и чуть отряхнул запылённую форму. Парень накинул на плечи почти что пустой вещмешок, надел скатку через плечо и глянул назад. Рядом с пушкой лежал оторванный взрывом затвор. Боец облегчённо вздохнул.

«Я выполнил приказ командира, — сказал он себе. — «Дивизионка» не сможет стрелять в советских солдат, а чтобы её починить, нужно везти на завод. Да ещё неизвестно, смогут ли фрицы вернуть её в строй. Делать мне на холме больше нечего. Лейтенант наверняка уже мёртв, а если и жив, то скоро погибнет от кровопотери. Нужно, как можно скорее, спускаться с высотки, пока по ней вновь не ударили мины».

Он подбежал к краю обрыва, что навис над станицей, но задержался всего лишь на пару мгновений. Одна ушла на то, чтобы продеть руку в ремни всех винтовок, лежавших рядком, поднять их с пыльной земли и накинуть себе на плечо. Вторая — чтоб схватить «сидор» с патронами и ручными гранатами.