На мохнатой спине

И опять же, видимо, не один я это почувствовал, потому что Анастас вполголоса принялся с невинным видом подстилать кавказский ритм:

– Там-тибитам-тибитам-тибитам…

– Ча-ча-ча, – прикончил я.

Стало тихо. Коба посмотрел на меня, потом на Анастаса, потом снова на меня своими всегда будто неживыми, будто выточенными из янтаря жёлтыми глазами, что сейчас были полны слёз, беспомощно встопорщил усы и сказал:

– Уроды вы. Ничего святого у вас не осталось.