На Лене-реке

За обедом он рассказал о неприятном происшествии в цехе. Людмила наливала в тарелки суп. Услышав о порче кож, она застыла с половником в руке.

— Ты возмутился, когда я предостерегала тебя от рискованных опытов. Разве я не была права? Что теперь будет?.. Ах, Андрей, хоть бы о нас с матерью подумал! — Она вышла из-за стола и скрылась в спальне.

Андрей понурился и начал есть, уставясь невидящим взглядом в порыжевшее пятно на скатерти.

Ему было очень тяжело. «Как просто она отнесла это на мой счет! Вместо того чтобы ободрить, успокоить…»

Из спальни доносились приглушенные всхлипывания. Андрей подошел к жене:

— Люся, успокойся!

— Оставь меня, Андрей, — ответила Людмила сквозь слезы.

В дверь постучали. Вошла рассыльная из заводоуправления.

— Андрей Николаевич, там из города приехал кто-то. Вас просят прийти.

Андрей, не слушая матери, упрашивавшей его доесть суп, оделся и вышел.

Людмила долго лежала на постели ничком, уткнувшись заплаканным лицом в подушку.

— Именно этого и следовало ожидать, — прошептала она. — Разве не предостерегала меня тетя Соня?

Людмила вспомнила, как не понравился Андрей ее тетке, когда она в первый раз пригласила его к себе.

Причин для недовольства Андреем у тетки было много. Когда его представили, он не подошел к теткиной ручке, разговаривал и смеялся слишком громко, в спорах увлекался до того, что забывал соглашаться со старшими, и так далее.

Будь теткина воля, знакомство Людмилы с Андреем на этом бы и закончилось. Но главой семьи после смерти матери Людмилы был отчим Никодим Дмитриевич, профессор технологического института. Профессору Андрей пришелся по душе. Вскоре Людмила объявила о своем решении выйти замуж за Андрея.

— За этого молодого человека с плохими манерами? — изумилась тетка. — Я поражаюсь твоему выбору. При твоей красоте и воспитанности разве он тебе пара? Сколько к Никодиму Дмитриевичу интеллигентных молодых людей приходит, все в восхищении от тебя… И что ты в нем нашла?..

В то время доводы тетки не произвели впечатления на Людмилу, теперь она начинала раскаиваться в этом.

«Нелепый человек, — все более раздражаясь, думала она. — Вместо того чтобы остаться в институте в Москве, — Никодим Дмитрич обещал устроить это, — пошел на завод, а потом потащился сюда… И здесь еще вот эта история… Теперь я вижу, что тетя была права».

Глава седьмая

1

Гармонист изрядно захмелел. Спутанные русые волосы рассыпались и свисали на глаза, мешая ему наблюдать за танцующими. Временами он отрывал правую руку от ладов и отбрасывал волосы со лба. Тогда мелодия прерывалась, и только перебор басов удерживал размеренный ритм вальса.

Вечеринка у Клавы Митрошкиной была в полном разгаре. В просторной комнате, задевая о сдвинутые к стене столы, кружилось несколько пар. В углу у окна, притиснутый столом к комоду, сидел худой, нескладно длинный парень и, дирижируя вилкой, на конце которой сиротливо поник ломтик колбасы, неотрывно следил за Клавой, танцевавшей с коренастым летчиком.

За этой же парой пристально следили из другого конца комнаты. Там на диване, откинувшись на мягкую спинку, развалился Мишка Седельников. Его красивое лицо побледнело, по-хмельному блестели широко раскрытые глаза. Около него, вжавшись в угол дивана, сидела Надя. Ей было не по себе.

Мишка долго уговаривал ее пойти на вечеринку, и она согласилась, только взяв с него слово, что они пробудут там очень недолго. И теперь Надя напомнила ему об этом.

Но Мишке совсем не хотелось уходить. Вызывающая красота Клавы волновала его. У Клавы была высокая грудь и полные красивые ноги, поэтому она носила короткие, обтягивающие фигуру платья. Мишка жадными глазами смотрел на нее. Тонкие ноздри его короткого прямого носа раздувались и вздрагивали. Кружась в вальсе, Клава пронеслась мимо Мишки, задев его краем развевающегося платья. Промелькнули округлые колени Клавы. Мишка скрипнул зубами и, судорожно сжав руку, стиснул Надино плечо.

— Миша! Что с тобой? — воскликнула девушка, отстраняясь от него.

Он посмотрел на нее мутным, непонимающим взглядом.

— Пойдем, Миша. Проводи меня, — настойчиво попросила Надя. — Ведь ты же обещал мне, что мы уйдем, как только я захочу.

«Обиделась. Наверно, заметила», — обеспокоенно подумал Мишка.

Но уходить ему все же не хотелось. И Мишка, осторожно взяв Надю за руку, заглянул ей в глаза и, просительно улыбаясь, сказал:

— Ну, еще немного побудем, Наденька. Ведь мы еще с тобой и не потанцевали.

«Тебе некогда было. Наглядеться не мог», — чуть не вырвалось у Нади, но она сдержалась, почувствовав, как обидно для нее было бы показать ему, что она заметила, и… все же осталась.

— Нет, нет, — возразила она, — уже поздно, еще проспишь потом на работу, Андрей Николаевич этого никогда не прощает.

Упоминание о Перове всегда раздражало Мишку. А сейчас, когда он был разгорячен вином, тем более. Он усмехнулся и пренебрежительно процедил сквозь зубы:

— Был Андрей Николаевич, да весь вышел. Скоро загремит, только пятки сбрякают.

Надя не могла не заметить, с каким злобным торжеством произнес Мишка эти слова.