На краю пропасти

— Помочь, — замотал головой и поправил Потёмкина Юрий. — Мы хотели им помочь. Представь, что люди перестали бояться радиации, вышли на поверхность, начали свободно дышать отравленным воздухом, не опасаясь за собственные жизни, вернулись в дома. Вернулись к прежней жизни. Это же мечта всех! Кому хочется жить под землёй, или обходить опасные участки за много километров, или ожидать, когда отравленная почва вымоется осадками и вновь станет пригодной для растений? Это путь назад — к цивилизации!

— Это балансирование на краю пропасти, — хмуро возразил Игорь. — Вы создали этот вирус и захотели использовать его на подопытных… А вы их спросили? Хотят они быть подопытными? Хотят испытать судьбу и променять свои жизни на неизвестность? Вы ведь без спроса обрекли неизвестных людей на изменение, на превращение в чудовищ!

— Но мы проверяли вирус! У нас были испытуемые…

— И где они? Покажи хоть одного, кто может выйти за дверь, не боясь облучиться.

— Последний умер месяц назад, — сник учёный.

— Вот! — воскликнул Потёмкин. — А я о чём? И вы обрекли всех, выживших в метро, на смерть! И это не всё. Оттуда зараза разнесётся по земле инфицированными. Что теперь делать?

Юрий некоторое время думал, выбивая пальцами на металлическом столе замысловатую мелодию, а Игорь, опершись руками на стол, ожидал. Тишина нарушалась лишь треском мигающей люминесцентной лампы. Наконец, Ветров поднял голову и взглянул на лекаря.

— Затопим.

— Что?

— Мы затопим метро со всеми обитателями.

— Как? Это же вам не дамба, которую можно взорвать. Это подземный объект высокой надёжности. Он строился с учётом подземных вод…

— В любой постройке есть свои изъяны, — Юрий вскочил, выбежал из комнаты и через минуту вернулся с бумагами. Разложил их на столе, и Потёмкин понял, что перед ним — подробная карта города.

— Всего метро пересекает Москву-реку шестнадцать раз, — начал объяснять Юрий, указывая на карту. — Из них четыре пересечения — по мосту и двенадцать — под рекой. Кольцевая линия пересекает Москву-реку чаще других — четыре раза. Яузу метро пересекает семь раз: один — по открытому мосту, один — по крытому мосту и пять раз — под рекой. Участок секретного метро от воинской части «Заря» в Балашихе, насколько я знаю, в обычное метро не выходит, но если, например, выбраться на поверхность у бункера Сталина возле «Таганской», то можно попасть на Арбатско-Покровскую ветку и вот здесь, — учёный ткнул пальцем в карту, — на участке между «Бауманской» и «Электрозаводской», взорвать тоннель. Или на другой ветке, между «Чкаловской» и «Римской»… Воды из Яузы вполне хватит, чтобы затопить все метро. И это самые близкие точки.

— И всё это — в кишащем тварями и заражёнными людьми подземелье, — заметил Игорь. — А взрывчатку где брать?

— Я подготовлю, — Ветров посмотрел на удивлённого лекаря и кивнул. — Когда оборудовали бункер, его снабдили всем необходимым, как будто к войне готовились заранее. Ещё несколько автоматов дам, гранаты…

— Лишь бы мы убрались отсюда? — прищурился Игорь.

— Да, — честно согласился Юрий. — Всё равно же не останетесь?

— Эх… — бросил презрительно Игорь. — Тебя бы туда — тоннели взрывать и исправлять то, что с дружками яйцеголовыми натворил… а, ладно, — махнул он рукой, — сиди здесь, а то ещё чего натворишь. Пойду укладываться.

— А я пока кровь Яра исследую, — тут же засуетился Ветров, обрадованный, что всё обошлось без его участия. Он дождался, пока Игорь отойдёт вглубь жилого сектора, потом схватил шприц с кровью Яра со стола, посмотрел на свет и пошёл в сторону лаборатории, бормоча еле слышно: — Хи… Любопытно, любопытно… А может, это и есть наша вакцина? Тогда никуда не поедете вы, ребятушки… Никуда-никуда… Здесь будете нужны! В клетках!

* * *

Усталость наполняла тело, но душ, который находился, по заверениям Ветрова, в дальнем конце коридора, обещал принести облегчение гудящим от усталости мышцам. Необходимо было смыть грязь путешествия, смерти друзей и подспудное желание умереть на месте от творившегося вокруг ужаса. Ольга прошлась по маленькой комнате, что выделили ей, посмотрела в зеркало, висевшее над низенькой прикроватной тумбочкой, и вздохнула. Измождённое, усталое лицо, покрытое грязью, смотрело с той стороны стекла. Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой и кислой, словно девушка уже давно утратила способность улыбаться. Сальные, местами спутанные русые волосы свисали неприглядными прядями. Синяки вокруг глаз говорили о крайней степени усталости. Руки еле заметно дрожали. Очень хотелось спать, а сытный ужин лишь усилил это желание.