На исходе ночи

Сколько Ше-Рамшо себя помнил, он все время пребывал в состоянии внутреннего напряжения, всегда был собран и сосредоточен в ожидании внезапного удара, который могла нанести судьба, или пакости, которую, не задумываясь, могли сотворить соседи по приюту. Ше-Рамшо не забывал об опасности даже когда спал – он неизменно просыпался, если рядом с его койкой кто-то останавливался, пусть даже всего на несколько секунд. Как он чувствовал присутствие рядом чужого, Ири и сам не понимал. И только сейчас, впервые за всю свою недолгую жизнь, Ири Ше-Рамшо почувствовал, что ему некого бояться. Он пришел домой, и здесь с ним не могло произойти ничего дурного. Ири сел на пол, привалился спиной к стене и почти мгновенно заснул. И увидел сон, в котором он дожил до рассвета и вместе с немногими избранными вошел в новый День, как в Царство Радости, что с уверенностью обещал своим последователям Ше-Шеол, но – только после смерти. А ведь любому нормальному человеку все хочется сразу и непременно сей же час. Даже Царство Радости, которым стал для Ири Ше-Рамшо старый заброшенный дом.

Как долго оставался бы в пустом доме голодный паренек? Кто знает. Быть может, Ири так и сидел бы на полу, пока силы не оставили его? И, не исключено, что умер бы он счастливым. Но его нашли, причем на удивление быстро. Заметив исчезновение Ше-Рамшо и не найдя его нигде на прилегающей к оранжереям территории, старшие иждивенцы быстро смекнули, что Ири ударился в бега. Само собой, ясна была им и причина, почему он так поступил. Поэтому, дабы загодя снять все обвинения, что мог выдвинуть против них Ше-Рамшо после того, как его найдут, сметливые подростки проворно растолкали мирно спавшего толкователя, рассказали ему о побеге младшего иждивенца Ше-Рамшо, а заодно и приплели тут же, на месте сочиненную историю о том, что иждивенец давно уже замышлял нечто подобное. Да-да, они видели, как в столовой он прятал еду в карманы и еще зажигалку у одного из рабочих стащил, а еще он втихаря листья куйсы жевал!… Толкователь тоже был хотя и ленив, но не глуп – понял, что ждет его лично, ежели в шахане станет известно об исчезновении одного из иждивенцев. Жизнь самого Ири Ше-Рамшо, затерявшегося в Ночи, по большому счету никого не интересовала, серьезное беспокойство вызывало то, что пропал иждивенец, которому было известно, что выращивается в оранжерее, где ему довелось работать. И если он выживет и, не приведи Ше-Шеол, попадет к чужим, совсем чужим людям… Нет, этого решительно нельзя было допустить! И толкователь, вооружив своих иждивенцев большими аккумуляторными фонарями, отправил их на поиски пропавшего – нет, определенно не пропавшего, а сбежавшего! – Ири Ше-Рамшо. При этом, дабы иждивенцы проявляли соответствующее моменту рвение, перед началом поисков было объявлено, что никто не получит еды и не ляжет спать до тех пор, пока Ше-Рамшо не будет найден. И его нашли. Сначала его жестоко избили двое старших иждивенцев, первыми наткнувшиеся на дом, в котором прятался Ше-Рамшо. Потом его били уже все вместе по приказу толкователя. Жестокая экзекуция могла бы закончиться смертью Ири, если бы не положил ей конец один из сердобольных рабочих. Отогнав озверевших иждивенцев от мальчишки, который уже был не в состоянии сам подняться на ноги, рабочий отвел его в столовую и накормил. Ири меланхолично пережевывал пищу, не чувствуя ни вкуса ее, ни боли в разбитых губах. Он думал о доме. О своем доме. Ири знал, что придет время, и он непременно туда вернется.

А через три малых цикла, уже перед самым отъездом бесплатной рабочей силы в шахан, пропали двое старших иждивенцев. Те самые, что нашли Ше-Рамшо. И их-то уже сыскать не удалось. В шахане началось внутреннее разбирательство, за которым побег младшего иждивенца Ири Ше-Рамшо оказался благополучно забытым. Удача, конечно. Но разве удача приходит сама, если ее не позвать?…

– Здесь очень мило, – сказала Мейт, почувствовав, что молчание затянулось.

– Что? – вскинул голову задумавшийся и несколько утративший связь с реальностью ка-митар. – Ах да, конечно. – Он растянул губы в резиновой улыбке. – Я старался, чтобы это был настоящий дом.

Странное жилище Ири вовсе не казалось Мейт настоящим домом, но спорить она не стала – к чему, если они все равно уже тут? Девушка подошла к столу, провела кончиками пальцев по клеенке, оказавшейся влажной, и присела на краешек табурета – осторожно, чтобы, не приведи случай, не оказаться вместе с табуретом на грязном полу.

– Я рад, что тебе здесь нравится. – Ири суетливо глянул по сторонам. – Бальке я сюда не вожу – неудобно таскать бутылки, а сухой джаф есть, если хочешь, могу сварить.

– Нет, – решительно отказалась Мейт.

Пить расхотелось, стоило ей только подумать о том, откуда Ири берет воду. Не исключено, что из той самой сточной канавы перед домом.

– Тогда, может быть, дом посмотришь?

Ше-Рамшо взял свечу и сделал шаг в сторону белой двери. Он даже руку протянул, едва не коснувшись пальцами металлической дверной ручки с пятнами белой краски.

– Нет!