На фронтах Первой мировой

Удивительно, на что рассчитывал Людендорф, даже не определяя направления развития возможного тактического успеха. Он прямо заявлял: «Я возражаю против термина операция. Мы пробьем брешь, остальное будет само собой». И это не минутное заблуждение, основанное на каких-то объективных причинах. Это твердое убеждение. Даже после войны в своем анализе он продолжает утверждать: «Я решительный противник того, чтобы заранее составлять далеко идущие планы… Полководец должен действовать интуитивно, зачастую в соответствии с внезапной мыслью». Вот вам хваленые, гениальные германские стратеги. Зачем тогда было говорить в приказе о дальнейшем развитии подвижной войны? Что, Людендорф не знал об отсутствии в германских войсках подвижных частей и соединений, даже кавалерии? Не менее удивителен и отказ от одновременных отвлекающих операций на других участках фронта. Да, не хватало сил и средств, но зачем тогда планировать тотчас после прекращения операции в Пикардии наступление во Фландрии 4-й и 6-й германских армий. Не надо быть большим стратегом, чтобы понять – последовательные по времени удары дают возможность противнику вовремя перебросить резервы к угрожающему участку. Все это уже было, и не раз за три года войны. Все это противоречило главной цели германского верховного командования – БЫСТРОМУ сокрушению Антанты до начала истощения собственных сил.

Чему надо отдать должное, так это чисто германской основательности в подготовке наступления. В тактическом плане немцы на все сто процентов учли и использовали опыт предыдущих боев и сражений. 26 января выпускается специальная инструкция «Наступление в позиционной войне». Ее дополняли целый ряд других инструкций и наставлений по действию различных родов войск и их взаимодействию. Отметим некоторые новинки.

Прежде всего, уделялось внимание внезапности, которая обеспечивалась скрытностью подготовки всей операции и короткой не более 4 часов артиллерийской атакой, основанной на отказе от разрушения укреплений противника и на нейтрализации его пехоты и артиллерии массовым применением химических снарядов. Удар должен быть короткий, но сильный. Сосредотачивалось не менее 100 орудий на 1 км фронта. Этот метод германцы уже успешно применили против русских под Ригой и итальянцев под Капоретто. Инструкция требовала осуществления тактического прорыва на глубину не менее 10 км и захват артиллерийских позиций в первый же день боя, что также уже опробовалось в последних сражениях. При прорывах рекомендовалось избегать лобовых атак очагов сопротивления, обходить их. Минометы теперь входили в ротную поддержку. Штурмовые отряды и саперы придавались головным батальонам, пехоту сопровождали 77-мм орудия. Артиллерия готовилась по методу капитана Пулковского, суть которого – подавление неприятельской артиллерии и пехоты внезапным огнем без предварительной пристрелки. Централизованное управление огнем организовывалось по методу уже знакомого нам по Риге полковника Брухмюллера. С началом атаки пехоты устанавливался огневой вал, который сопровождал ее скачками точно по графику. Авиация впервые получила четкие инструкции по ее участию в общевойсковом бою. Она должна была, помимо разведки и бомбардировки, обеспечить к началу атаки господство в воздухе и сохранить его в ходе всего наступления. Все это с немецкой педантичностью и упорством отрабатывалось практически. Все дивизии, предназначенные для наступления, с начала года отводились в тыл и проходили трехнедельную практическую подготовку по новым инструкциям. Армии прорыва возглавили недавние победители и новые надежды Германии. 17-ю – победитель при Капоретто генерал Белов. 18-ю армию – победитель под Ригой генерал Гутьер. Не обошлось и без звучного названия операции – «Великое сражение во Франции» по оперативным документам – «Михаэль». Вот как готовились!

Союзники же решили обороняться по-старому, испытанными и проверенными методами, в основу которых были заложены положения директивы главного французского командования № 4 от 22 декабря 1917 года и инструкции от 24 января 1918 года. Суть их сводилась к давно знакомой и опробованной жесткой обороне. Правда, признавалась возможность временной, сознательной потери первой позиции, но в дело тут же вмешался вездесущий и всезнающий Клемансо на правах военного министра. Лучше бы помолчал. 8 февраля он в категорической форме потребовал от французского главнокомандующего прекратить эксперименты с сознательным отводом войск на вторую позицию. Англичане вообще не забивали этим голову. Петэн никогда не спорил с вышестоящим начальством, и основные силы союзных войск продолжали сосредотачиваться на первой позиции. До последнего времени союзники спорили и о месте предполагаемого удара. Англичан более всего беспокоило побережье, французов – Париж, туда и стягивали все резервы. Только за несколько дней до начала германского наступления Хейг и Петэн обратили внимание на район Пикардии, но и только. Направление, силы, цели и возможные последствия германского удара не были определены.