На дальних берегах

Госпожа Кен Кен рассказала о постановке обучения в школе, а затем пригласила нас осмотреть классы и мастерские.

В период британского колониального владычества в стране существовало три типа школ. В одних велось преподавание только на английском языке, в других — только на бирманском, в третьих — на том и на другом. Сейчас обучение ведется только на бирманском языке. Однако в учебных программах обязательно имеется и английский язык, и школьники, как правило, хорошо им владеют.

Школьная форма скопирована с европейской. При школе имеются интернат и пагода для молений. Программа частной школы ничем не отличается от государственной. Инспекторы Министерства не имеют права проверять работу частной школы, они могут лишь дать тот или иной совет. За обучение ребенка в школе родители учащихся вносят определенную ежемесячную плату. Осматривая мастерские и лаборатории, мы увидели, что они крайне бедно обеспечены инструментами и инвентарем. Многих наглядных пособий, которые у нас имеются в каждой школе, здесь просто не знали. Думаю, что практические занятия с учениками носят в этой школе чисто формальный характер. А ведь речь шла о таких важных и необходимых предметах, как физика, химия, природоведение. Нетрудно представить, с каким уровнем знаний покидают воспитанники эту частную школу.

Позднее нам рассказывали, что уровень преподавания в школах целиком зависит от подготовленности учителей. Но о какой квалифицированной подготовке преподавателей может идти речь, если и в колледжах и на факультетах образования практическим занятиям с будущими воспитателями уделяется такое же недостаточное внимание! Через несколько дней мы посетили учительский колледж в Рангуне и познакомились с процессом обучения в нем. В колледже готовятся преподаватели средних и начальных школ. Директор колледжа Ба Пей в какой-то степени объяснил нам причину невысокой квалификации учителей. Дело в том, что страна испытывает острый недостаток в работниках образования и срок обучения в колледже сокращен на целый год, т. е. вдвое. Ясно, что занятия по сокращенной программе заметно сказываются на квалификации будущих воспитателей. Осмотрев учебные кабинеты и лаборатории, мы увидели все ту же бедность, которая поразила нас в частной школе. В музыкальном кабинете — лишь несколько народных инструментов, в кабинете домоводства — электрическая плита, холодильник, кухонный стол и кое-какая посуда.

Однако вернемся к нашей беседе с директрисой школы.

Улучив момент, когда госпожа Кен Кен сделала паузу в своих объяснениях, я задал вопрос о том, проводятся ли дополнительные занятия с отстающими учениками.

— Нет, не проводятся, — ответила директриса.

— Почему же?

— Как за любую сверхурочную работу, за дополнительные занятия мы обязаны платить учителю. А у нас, — и госпожа Кен Кен беспомощно развела руками, — у нас такие расходы не предусмотрены бюджетом школы.

Представилась возможность получше расспросить о существенных отличиях частных школ от государственных, однако чиновник Министерства господин У Эй Маунг, сопровождавший нас, взглянул на большие ручные часы и прекратил разговор.

— О, наше время уже истекло. Надо торопиться, нас ждут.

Скомкав беседу с госпожой Кен Кен, мы наспех попрощались и торопливо полезли в ожидавшую нас машину. Судя по тому, что чиновник то и дело нервно посматривал на часы, времени действительно оставалось в обрез. Машина, громко сигналя, неслась по улицам на пределе дозволенной скорости. Мы направлялись в здание Министерства просвещения и культуры. Сегодня нас должен был принять министр господин У Тун Тин.

В назначенный час вся делегация была приглашена в кабинет. Мы увидели министра и нашего знакомого У Ба. На этот раз он держался строго официально, однако рукопожатие его было крепким, дружеским.

Кабинет министра был со вкусом отделан тиковым деревом глубокого желтого цвета. Несмотря на зашторенные окна, в кабинете, благодаря продуманной отделке, было как-то особенно светло и уютно.

Хозяин кабинета выглядел чрезвычайно живописно. Невысокий, плотный мужчина лет пятидесяти, он был одет в тонкую нейлоновую сорочку и яркую лонжи. Голову министр туго повязал белым платком. Видно было, что национальный костюм привычен ему и очень удобен.

В начавшемся разговоре господин У Тун Тин не выказывал особенной доверительности. Наблюдая за ним, выслушивая его краткие, предельно сжатые ответы, я пришел к выводу, что министр скорее политик, чем педагог. С какой-то поразительной ловкостью ему удавалось оставлять без ответа почти все наши вопросы. То есть он говорил, но речь его была, что называется, переливанием из пустого в порожнее. На некоторые вопросы он вообще не отвечал, тут же искусно переводя разговор на иные темы. Но ведь не ради же дипломатических переговоров министра ехали мы за тридевять земель!

— Скажите, господин министр, — спросил я напрямик, — какое место в бирманских школах отводится религиозному воспитанию?