На 127-й странице. Часть 3

Что за такое сражение у фортов Дагу, я не знал. Кроме того, у меня была только слегка подпорченная морской водой пятидесяти долларовая банкнота. И я никак не мог поделиться ею с этим стариком.

Я достал купюру и показал попрошайке.

— Где здесь можно поменять доллары?

— Что это за хрень? — проворчал нищий, поняв, что деньги предназначаются не ему. — Впрочем, иди туда. — Он махнул куда-то в сторону зданий, стоящих поодаль от причала. «Ценное указание,» — усмехнулся про себя я. И без него было понятно, что обменник надо было искать где-то в городе. Но ворчать, как этот старик, я не стал. Мне нужна было от него еще информация.

— Слушай старик, — сказал я. — Я поменяю деньги и поделюсь с тобой. Понял?

— Ну?

Я достал из кармана нарисованный мной портрет Терезы и показал его нищему. Если журналистка была здесь, то она, скорее всего, сходила на берег, и нищий не мог ее не видеть.

— Видел ее? С ней был еще мальчик.

Нищий вдруг расхохотался, показав мне, что зубов в его рту осталось совсем немного.

— Нет, с ней был совсем не мальчик, — сказал он, отсмеявшись. — Хотя девочкой его тоже не назовешь.

Эти слова снова вызвали смех старика.

— А может быть он просто подрос? — выдал он еще одно предположение. И оно снова заставило попрошайку давиться от смеха.

Поняв, что ничего не добьюсь от этого излишне жизнерадостного нищего, я пошел дальше. По дороге я показывал, попадавшимся мне навстречу европейцам, портрет Терезы, но все только качали головой.

Место, где меняли валюты оказалось деревянной будкой, притулившейся к одному из зданий. Небольшое, зарешеченное окошко и черная доска рядом, на которой мелом были написаны курсы валют.

Я просунул свои деньги в окошко.

— Поменяйте, пожалуйста, — сказал я, и не дождавшись ответа, добавил, — Половину, можно мелочью.

— Фальсифка! — сказал голос из будки, и чья-то рука вытолкнула мою купюру наружу.

— Она просто подмокла. Я попал в кораблекрушение, — сделал я попытку объяснить причину неприглядного вида моих денег. — Согласен на более выгодный для вас курс.

— Иди отсюда, — проворчали из будки. — Пока полицию не вызвал.

Я понял, что спорить было бесполезно.

— Где у вас тут банк? — спросил я, но окошко будки захлопнулось без ответа.

Банк я все же нашел. Это было отделение Стандарт и Ориент банка, где был открыт счет фонда Терезы Одли, одним из распорядителей которого был я. Но у меня не было никаких документов, чтобы подтвердить свои права на это. Если Тереза была здесь, то вполне возможно, что она заходила в банк, проверить счет и получить наличность. Только вряд ли банковский работник расскажет мне об этом. Сейчас я был просто случайный человек с улицы в мятом костюме.

В конце концов мне поменяли подмоченную в прямом смысле купюру. Курс был грабительский. Фактически я получил только половину того, что мог бы получить, например, в Гонконге. Но зато теперь в моем кармане были фунты и шиллинги, и это радовало.

«Первом делом вернувшись на корабль, схожу к цирюльнику,» — подумал я. Изрядно отросшая борода ужасно чесалась.

Возвращаясь на корабль, я снова прошел мимо нищего и показал ему свой рисунок.

— Так видел или нет? — спросил я. Кроме рисунка я показал ему еще полшиллинга.

— Да, она была здесь, — сказал он. — Но мальчика с ней не было.

На этот раз старик не смеялся. Наверное, его запас веселья на сегодня закончился.

— С ней был мужчина, — сказал нищий. — Примерно твоего возраста, но поплюгавее.

«Какой еще мужчина?» — удивился я.

— Вот, как их понять? — тем временем продолжил старик. — Хотя, тот посолиднее тебя выглядел.

— Что? — не понял я.

— Бросила она тебя, мужик, — объяснил нищий. — Бросила. И убежала с богатеньким.

Я не стал его разубеждать и отдал обещанную монету. Потом еще раз окинул взглядом порт Суэца, словно надеялся что-то увидеть новое и зашагал обратно на корабль.

Сцена 30

Тереза сидела на диване в полутемной каюте. Свет из зашторенного иллюминатора еле-еле приникал в помещение. Но сил: встать, открыть шторы, запустить в каюту больше света и попытаться что-то предпринять — не было. Ноги были словно ватные, а руки мелко дрожали. Но несмотря на то, что тело Терезы ее не слушалось, мозг продолжал работать. Из его глубин неслись сигналы: «что-то надо делать!», «что-то надо делать!», «что-то надо делать!». Только вот что? Ответа не было.

Тереза все же встала, подошла к двери и снова несколько раз ударила своими кулачками по ней. Результат был такой же, что и в прошлый раз. Звуки от ее ударов быстро затихли и наступила тишина. Тереза в отчаяние прислонилась лбом к двери.

Вдруг, за дверью послышались неясные голоса, глухой стук, потом еще непонятные шуршащие звуки и наконец в скважине замка заворочался ключ. Тереза испуганно отпрянула назад.

Дверь открылась. На пороге стоял Марко Штейнер. Только на его лице не было привычной улыбки.

***