Мысли широко

Лонгом, что сделал бы. впрочем, в любом случае. Он отреагировал точно так, как я и ожидал. — Каково твое обоснование? — задал он, можно сказать, ри-торический вопрос. Но я был подготовлен. — Если мы ничего не предпримем. — просто ответил я. — существует возможность потерять обеих девочек. Если мы что-нибудь попытаемся сделать, худшим результатом будет потеря девочки, страдающей гидроцефалией, чью головку мы и собираемся проколоть в утробе. Это означает, что, скорее всего, вторая девочка будет спасена. Вот так просто я все сказал. Если мы с Филом ничего не сделаем, обе девочки наверняка погибнут. Применив шунт, мы дадим шанс как минимум одной из них. В глубине души я, конечно, надеялся спасти обеих. — Я всегда с тобой. Считаю, это будет проявлением сострадания. Очень разумный шаг. — сказал Дон. хотя и знал, что мы сильно рискуем. (Многие искренне полагали, что неэтич-но проводить экспериментальные операции на людях. А она была именно экспериментальной.) Все мы, кто готовился спасти обеих малышек, договорились помалкивать о том. что собираемся сделать. Мы не хотели давления со стороны журналистов, которые тут же налетели бы, если бы только узнали о нашем намерении. Мои коллеги и я приступили к подготовке, а затем и к самой операции втайне. Фил Гольдштейн ввел большую полую трубку, примерно такую же, какая используется при амниоцентезе (проверке околоплодных вод). Затем он ввел другую, с целым рядом еще меньших трубок, в мозговой желудочек ребенка, страдающего гидроцефалией. Используя ультразвук, мы могли видеть все наши действия на экране. А затем все на какое-то время замерли. Эти несколько се-кунд тянулись вечно, прежде чем Фил издал глубокий вздох. Мы кивнули друг другу. На экране монитора было ясно видно, как сокращалась в размерах голова. — Это работает! - сказал я Филу. — Работает.

Из-за хирургической маски я мог видеть только его радост-ные глаза. Хотя мы были очень воодушевлены и взволнованы, но продолжали хранить молчание. Необходимо убедиться, что все обошлось без осложнений. Мать не испытывала никаких неприятных ощущений ни во время операции, ни после нее. Спустя три недели мы решили, что легкие обеих девочек уже созрели, и достали малюток че-рез кесарево сечение. Нормально двигался не только здоро-вый ребенок, но и девочка с гидроцефалией в неврологиче-ском отношении выглядела довольно хорошо. Я немедленно ввел стандартный шунт в голову прооперированной близняш-ки, которую назвали Амбер. В этот день Фил и я разрешили сделать операцию достоя-нием гласности. Израильская клиника созвала пресс-конфе- ренцию. Зал заполонило огромное число газетчиков, радио-и тележурналистов. По правде сказать, моя жена Канди была приятно удивлена, когда увидела часть этого интервью в ве-черних новостях Си-би-эс. К сожалению, успех операции осчастливил не всех. На следующий день после выхода новостей в прессе появились об-винения в наш адрес. Хотя обе крошки выжили, большинству людей подробности не были известны. Критиканы обвинили нас в том, что мы провели опасный хирургический эксперимент. Несмотря на наши попытки напомнить, что смерть угро-жала обоим близнецам, а худший результат операции мог привести к потере только одной девочки, нас слушали не все. К тому же, незадолго до этого издание «New England Journal of Medicine» выступило против такого рода операций, называя их «слишком экспериментальными». В статье говорилось, что большинство подобных опытов — провальные и наша медицина находится пока не на той ступени развития, чтобы проводить такие эксперименты.

К тому времени я уже сделал как минимум шесть гемисфер-эктомий. Нам и тогда говорили, что мы авантюристы, в то вре-мя как мы считали, что спасаем жизни. От коллег из клиники Хопкинса не прозвучало ни слова осу-ждения. Несколько месяцев спустя, когда стало ясно, что у обеих малышек дела идут блестяще, критики изменили свое мнение. «В тех обстоятельствах, - заявили они, — это было единственно верное решение». Один из наших критиков даже произнес: «Несомненно, я на вашем месте сделал бы то же самое». Конечно, мне приятно, что нас «реабилитировали». Но, го-воря откровенно, их мнение для меня не много значило. Мы и так знали, что поступаем правильно. Это — самая важная часть всей истории. Мы не только сделали лучшее, что могли, — Фил, Боб, я и остальные члены команды. Но мы делали то, что считали правильным. Поступать правильно, когда твой выбор не вызывает всеобщего одобрения, нелегко. Но я убежден, что если мы действительно думаем о других, то возьмем на себя этот риск, что бы там ни было. До сих пор обе девочки живут просто замечательно. Нам пришлось в дальнейшем еще оперировать Амбер (мы дважды инспектировали шунт). У нее была очень большая голова, и нам пришлось уменьшать ее размер и корректировать ее фор-му (это называется «краниопластика»). Сейчас Амбер — кра-сивая четырехлетняя девочка, и при этом здоровая, хотя у нее случаются редкие приступы. 121

ГЛАВА 9. НЕДОСТАТОЧНО