Мысли

Именно имиджевый и поведенческий уровень на данный момент является местом объявления и предельным проявлением позы современного художника (я не говорю о новейших проблемах нового тотального высказывания, телесности и пр., нам еще не до этого), объемлющим все сферы художнической деятельности, так как нынешнее искусство вообще имеет тенденции к развеществлению границ жанров и видов и порождению новых жанров, не определяемых и не ранжируемых по старым классификациям — например, инсталляция, инвайронмент, перформанс, акция, боди-арт, лэнд-арт, видео-арт и др. А конкретнее, в виде квазитекстового полагания уровня разрешения авторских задач, амбиций и переживаний надо определить операциональный уровень (как, например, +, —, х относительно понятых как уровень текста 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 20, 31, 45, 06, 0,56, 000,876, 1/2, — 569, ну, что еще? может, — 98761; еще что? — может, якобы 11111, или будто бы 107777, или, например, 666, и пр., и пр., и пр.). Но это все сложно, сложно, и дело, конечно, это — дело людей науки, а для меня просто звучит красиво: операциональный уровень! имидж, скажем! метапозиция — тоже неплохо! квазитекст — красота! Но все-таки, продолжая, вынужден обратить внимание, что и с термином «авангард» происходит маленькая, маленькая-малюсенькая путаница. То есть спутываются три его значения:

1) авангард как что-то ну хоть на чуть-чуть хотя бы впереди предыдущего (таксономия, метрика и аксиология в каждом случае, конечно, выбирается и постулируется);

2) авангард как определение зафиксированной художественной и поведенческой модели создателей и участников авангарда начала века (сейчас имеющий более черты стилевой идентификации, по преимуществу);

3) авангард как утвердившаяся тактика и стратегия поведения относительно культурного мейнстрима художников большого авангардного времени и общеавангардного менталитета.

Поэтому утверждения, что такой-то и такой-то единственно авангардные художники или поэты, так как работают над поисками неких новых приемов текстовой выразительности, значит сказать прямо противоположное, сказать, что данные художники просто воспроизводят поведенческий тип и способ его артикуляции художников первой волны авангарда, что в нашей культурно-исторической ситуации является просто анахронизмом, как, скажем, деятельность производителей художественного промысла, в задачу и горизонт культурного поведения которых просто и не входят подобного рода проблемы, как художническая тактика и стратегия, порождающая художническую позу своего времени (все как бы есть общий бульон, в котором все как бы бултыхаются). Ныне же авангард начала века (тип художника авангарда начала века) является таким же персонажем художнической артикуляционно-драматургической деятельности, как и символисты, скажем, акмеисты, обэриуты, ничем друг перед другом (в качестве персонажа) не преимуществуя. И этот факт отсутствия не только у публики или у нас, бедных поэтов, но и у критиков, культурной фокусировки и способов и языка ее закрепления весьма прискорбен.