Мы знаем, что ты помнишь

Адам Виде вернулся в палатку только утром. Анетт Лидман лежала там, голая. Он спросил ее, как она себя чувствует. Она не ответила, и он вышел.

Когда же кто-то наконец забил тревогу и Анетт повезли в больницу, она по-прежнему находилась без сознания. Уровень алкоголя в крови составил четыре промилле.

Она понятия не имела о том, что с ней произошло.

Адам Виде и пятеро из остальных обвиняемых получили год тюрьмы за сексуальную эксплуатацию. По закону это не могло считаться изнасилованием, потому что девушка не оказывала сопротивления. Даже самого младшего судили за жестокое обращение, но он был передан на попечение социальных служб.

Эйра поднялась и вскипятила себе воды для чая.

Какое-то воспоминание засело в голове и неотвязно грызло ее, что-то из курса юриспруденции. После жесточайших дебатов по этой теме соответствующая статья закона была пересмотрена. Разве это не в начале девяностых произошло? Она немного погуглила в интернете и нашла текст с решением, вынесенным на заседании риксдага, где изнасилование в Йевредалене упоминалось в связи с новым законодательным проектом. В наши дни семеро насильников едва ли отделались бы годом тюремного заключения.

После чего Эйра занялась тем, чего с нетерпением ждала уже давно и вот наконец дорвалась. Прямо как ребенок, который с годами понял, что нельзя заранее подглядывать в рождественские подарки.

Она вернулась обратно к судебному приговору и принялась просматривать личные данные обвиняемых. Имя в Швеции поменять легко, но вот персональный регистрационный номер сопровождает человека от колыбели до гробовой доски, и лишь в самых исключительных случаях государство позволяет гражданину порвать со своим прошлым.

Едва ли подобное могло произойти с человеком, который был осужден на год тюрьмы за сексуальную эксплуатацию.

Только штатные следователи имели портативные полицейские компьютеры, которые могли брать с собой домой. Самой же Эйре, чтобы получить доступ к картотеке и базам данных, требовалось для начала как минимум оказаться в полицейском участке. Но в Сети существовало полно открытых сайтов, которые предлагали поиск персональных регистрационных номеров. Последние четыре цифры[8] таким путем ей выяснить не удалось, но это было уже не так важно.

Эйра набрала персональный регистрационный номер Адама Виде. Он родился в августе 1959-го. Кстати, совсем скоро у него день рождения. Должно быть, он еще жив, подумала она, вводя «Нюланд» – это был почтовый адрес тех, кто жил в Кунгсгордене и его окрестностях.

Вот оно, совпадение!

Ах ты черт, подумала Эйра и в волнении сделала круг по кухне. После чего снова села и уставилась на имя, мерцавшее на экране.

Эрик Трюггве Нюдален.

Как же она сразу-то не обратила на него внимания! Ведь оно же было в приговоре суда, в графе с полными именами обвиняемых!

АДАМ Эрик Трюггве Виде.

Он отбросил имя Адам, а когда женился, взял фамилию своей супруги – вот тебе и вся игра в прятки.

Но что это означало?

Вспомнилось, как Трюггве Нюдален приветствовал их во дворе своего дома крепким рукопожатием. Без сомнения, он был высок, имел густую шевелюру, но вот его глаза – были ли они голубыми? После недолгих раздумий Эйра поняла, что из нее вышел бы плохой свидетель. Разговаривая с человеком, она чаще пыталась прочесть, что скрывается за его взглядом, и почти не обращала внимания на внешность.

Трюггве Нюдален показался ей самым невозмутимым и разумным человеком в этой задерганной и ставшей малость истеричной семье.

Эйра заметила, что телевизор замолчал – очередная серия детективного сериала про Шетланд закончилась. Черстин дремала, но, когда Эйра вошла в комнату, подняла голову и растерянно поглядела на нее.

– Привет, это ты пришла?

Раздевание, облачение в ночную рубашку, чистка зубов. Было в этом что-то мирное и успокаивающее, что нравилось Эйре. Они одержали маленькую победу – благополучно пережили еще один день.

Когда мама уже лежала в постели вместе со своей книгой, той же самой, что и накануне вечером, Эйра ухватила какой-то рекламный буклет и начертила на задней стороне временну́ю шкалу.

Май месяц. Короткая весна, быстро промелькнувшая после окончания ледохода. Как раз в начале месяца до Свена Хагстрёма дошли слухи о том, что в непосредственной близости от него скрывается насильник.

Май месяц. Тогда же он звонит в библиотеку. Пусть Эйра невнимательно относится к цвету глаз, но вот даты она запоминает куда лучше. Четырнадцатого и шестнадцатого мая жертва преступления обратилась за помощью к библиотекарше Сузанне, чтобы та помогла найти какую-то информацию в газетах из более северных регионов. Причем в старых газетах, еще восьмидесятых годов.

Эйра сделала себе пометку обзвонить другие библиотеки, вдруг тамошним сотрудникам были известны еще какие-нибудь подробности, после чего накинула на плечи кофту и вышла из дома. Дым от пожаров плотным желтоватым смогом повис над землей, скрыв из виду лес по ту сторону реки.

Еще был звонок в полицию. Третьего июня. Может, Свен собирался сделать заявление, что-нибудь спросить или на что-то пожаловаться, но передумал и положил трубку.