Мы вместе «До», а как жить «После»?

Я давно не держу зла на родителей Леши. Однако общаться желание не возникало. Все изменилось пару месяцев назад. Муж приехал от своих и привычно поставил сумку с подарками у двери. Он всегда дает мне право выбора: принять или отказаться. Я не сноб, да и Лешу обижать не хочу, так что разбираю баулы, где преимущественно находятся дорогие игрушки для Антона, сладости, одежда… В общем, все подряд. В последний раз я нашла там пакет со своим именем.

От Анны Львовны.

Любопытство оказалось сильнее потертых временем обид. Развернула, а там… наш с Лешей портрет, нарисованный красками по одной из фотографий, и записка: “Спасибо, Машенька, за счастье сына”. И еще мягкий серо-голубой шарф, точно под цвет моих глаз, явно не машинной вязки. С одного конца петельки неровные, словно мастерица только к финалу работы приноровилась к спицам.

Не знаю почему, но я полчаса плакала с улыбкой на губах, комкая в руках шелковистую пряжу. С этими слезами уходили остатки боли, холода и страха.

— Мам, а мы пойдем гулять? — смахиваю воспоминания, глядя на Антона. — Папа сказал, что будет через два часа.

— В парк? — сын часто кивает. — Тогда собирайся. Не забудь кофту…

— Худи, — поправляет меня Тоша, махая в воздухе указательным пальчиком.

— Только без самоката, — кричу вслед.

— Ну уж нет, мамулечка, — выныривает из комнаты взъерошенная макушка сына. Кривляется.

В парке спокойно. Сентябрь совсем не чувствуется. Вокруг все зеленое, яркое, теплое. Антошка мгновенно забывает обо мне, рассекая на черном транспорте с ядовито-салатовыми вставками на руле. Не спуская глаз с сына, звоню родителям. Не берут трубку. Видимо, уехали на дачу. Там связь хреновая.

Присаживаюсь на скамейку, рядом с приятной женщиной, робко кивая в знак приветствия.

— Я вам не помешаю? — уточняю.

— Конечно, нет, — улыбается она, глядя добрыми карими глазами.

Я присматриваю за Тошей, а моя соседка что-то читает в мобильном телефоне. У ее ног вьются два потрясающих пятнистых щенка с черными носиками и глазками-пуговками.

— Это ваши? — не могу сдержаться и широко улыбаюсь.

Женщина отвлекается и смотрит себе под ноги.

— Да, — треплет малышей за ушками.

— Красивые. Можно? — мне до ужаса хочется тоже их коснуться.

— Можно, — кивает с улыбкой.

Наклоняюсь и провожу по спинке одного, а второй прыгает рядом, тоже подставляясь под мою руку. Как я и ожидала шерсть у них мягкая, как волосы. Приятная.

— Какая порода? — интересуюсь, продолжая наглаживать лапочек.

— Биверы.

Проговариваю про себя несколько раз, чтобы запомнить.

— Мам! — подъезжает раскрасневшийся Антон, тут же откидывает самокат, смахивает модную челку с глаз и присаживается к щенкам. — Такие маленькие… Давай тоже возьмем себе такого, мам?

Сын смотрит с восторгом, поглаживая мягкие ушки и заливисто смеется, когда щенки запрыгивают на Тошку передними лапками.

— А где можно найти такого? — спрашиваю у хозяйки малышей.

— У меня, если хотите.

— Ой, как здорово. А как… ну…

— Всему научу и все подскажу, — понимает мое замешательство женщина. — Вот, визитка, — протягивает мне прямоугольник с золотистыми буквами. — Меня зовут Майя.

— Рада знакомству, — киваю, засовывая контакты в сумочку. — А я Маша. Это мой сын Антон.

Пока мы общаемся с новой знакомой, ребенок выделывает пируэты на самокате, а следом за ним бегает пятнистая малышня, чем еще больше радуют сына.

— … В общем, не знаю, удастся ли восстановить отношения, — сама не замечаю, как делюсь с Майей страхом предстоящей встречи с родителями Леши.

— Лучше во всем искать положительные моменты, Машенька, — участливо говорит собеседница, глядя на меня мудрыми глазами. — Даже расколотую когда-то чашку можно склеить и разрисовать так красиво, что она будет милее прежней. Все в твоих руках. А то, что ты простила – умница. Видно, очень любишь своего мужа.

— Очень… слабое слово, — чувствую, как румянец обжигает щеки. — Как думаете, мне сделать вид, что ничего не помню или поговорить? Ну, с мамой Леши…

— Поступи так как подскажет сердце, деточка.

— Спасибо вам, Майя, за поддержку.

Именно в этот момент понимаю, что поступаю правильно. Ведь сердце уверенно твердит, что родители Антипова тоже теперь моя семья.

Мы покидаем с Антоном парк, сердечно прощаясь с замечательной женщиной и обещая приехать всей семьей, чтобы выбрать себе игривое чудо.

В подъезде встречаем друга Антона, с третьего этажа. Вероника, мама сорванца, выкатывает велосипед, и мы обмениваемся понимающими взглядами.

— Севка, привет! — Тоша подбегает к другу, всучив мне самокат, и протягивает мальчику руку.

— Дарова, Тоха, — с видом крутого мачо отвечает сыну пятилетний Всеволод и пожимает ладонь.

Откуда это в ребенке? Может, Лешка научил? Мелкие, от горшка два вершка, а ведут себя, как Антипов в последнем классе.

— А мне папка конструктор привез, — друг Антона достает из кармана шорт яркую деталь и демонстрирует, словно всю коробку в руках держит.

— О-о, — тянет восхищенно Тоша. Мы с Вероникой закатываем глаза. Синхронно. Сейчас начнется. — А мне папа давал рулить.

— На машине? — таращится Всеволод, а мы понимаем, что пора разнимать, пока здесь до ночи не застряли.