Мы спасаем попаданцев

С этими словами Громов схватил Фадеева за ворот рубахи и сдернул с кровати. Они покинули медицинский кабинет, вошли в общий зал, который совсем не походил на тот, к которому привык Денис. Вместо обстановки в стиле хай-тек – с серебристыми покрашенными под металл стенами, с белыми письменными столами, трековыми светильниками под потолком, десятками компьютеров и огромной плазменной панелью во всю стену – вокруг царила необычная современная классика, некий выкидыш классицизма, дворцового и английского колониального стилей (хотя, возможно, в этом мире он назывался каким-нибудь колониальным, кто его разберет). Под потолком сразу три изящные кованые люстры с сотнями лампочек, имитирующих зажженные свечи. Стены обшиты дорогими породами дерева, поверх них картины, как понял Денис, репродукции исторических полотен двадцатого века, века, которого Фадеев никогда не знал. Одна из картин именовалась «Взятие Зимнего»: вокруг главного дворца России сомкнулось плотное оборонительное кольцо красноармейцев, лица тупые, рабоче-крестьянские, наполненные сомнениями, трепетом и даже страхом при виде надвигающихся белых, а те, как на подбор, удалые молодцы: высокие, стройные, глаза горят величием и верой в правое дело и в ту, которая ведет их, – юную Анастасию, скачущую на белоснежном коне со вздернутой саблей в руке. На этой картине она словно Орлеанская дева Жанна д’Арк, избранная Богом, дабы вести праведников против армии тьмы, она испускает свет, а за нею белые, против черного войска безбожников, отмеченных красной звездой Люцифера.

«Воистину, историю пишут победители», – подумал Денис и перевел взгляд на десятки столов персонала.

Офисный планктон отдела «Защиты истинности истории и граждан, попавших в петлю времени» (или бог знает, как он назывался в этой реальности) оказались все как на подбор в строгих синих мундирах. Никто не развернулся к Громову и Фадееву, все оказались прикованы к странного вида стимпанковским аппаратам, будто появившимся на свет благодаря противоестественному половому контакту ретро печатной машинки и современного компьютера.

Денис вздохнул, пораженный такой строгостью, царящей в отделе, и опять взглянул на картины. И тут его дыханье сперло, глаза от возмущения чуть было не выпрыгнули из орбит, явно пожелав убежать от собственного хозяина и удавиться, дабы он не видел такого непотребства, но было уже поздно, и он это увидел. Картина называлась «Подписание мирного договора», и на ней повзрослевшая Анастасия пожимала руку мило улыбающемуся Адольфу Гитлеру.

Фадеев замер, как вкопанный. Глаза все еще отказывались верить в увиденное. «Как? – захотелось ему спросить. – Как вы это допустили?» Но Громов грубо толкнул его в спину:

– Кончайте на все пялиться, будто в первый раз, Федоров. Ваши друзья вас ждут. – И действительный тайный советник открыл дверь, обитую кожей и перетянутую каретной стяжкой.

Денис вошел в помещение и с первого взгляда понял, что это комната для допросов. Посередине стоял металлический стол, в его центре находились стальные петли, к которым оказались прикованы цепи наручников, а сами наручники сжимали запястья Юли и Игорька, сидевших по бокам на железных стульях. Друзья отрешенно взглянули на Дениса, будто он для них был чужой. У Игорька под глазом сиял синяк, Юля была растрепана.

«Боже, что с ними сделали? – Сердце Фадеева забилось быстрее. – Они ведь даже не узнают меня!»

– Юля, Игорек, что с вами? – воскликнул Денис.

– Мы очень рады, что вы интересуетесь нашим самочувствием, господин чиновник по особым поручениям, – взглянув на Дениса странным, что-то пытающимся ему сказать взглядом, произнесла Юля. – Но, право, не стоит, мы ведь для вас никто. Мы только эти… как вы там нас назвали… ах да, попаданцы, угодившие во временной разрыв. Но мы все равно рады, что вы смогли вытащить нас из этого страшного прошлого. Хотя и не понимаем, почему с нами сейчас обращаются подобным образом.

Фадеев опешил, открыл рот, а Юлины глаза продолжали что-то сигнализировать, и тут Денис наконец догнал: «Она хочет, чтобы я подтвердил ее историю! Но не поздно ли?»

– Очень хорошая попытка, мисс, как вы там себя назвали, Юлия Гончарова?!

Громов усмехнулся, взял со стола пульт, нажал на кнопку. С потолка опустился проектор, который тут же включился, выпустив пучок света в белую стену. Словно перед началом сеанса ретрофильма в кинотеатре на стене появились цифры: 5, 4, 3…

– А может, лучше называть вас вашим настоящим именем, агент Джулия Крюгер?! – произнес Громов, и цифра «0» сменилась картинкой. На стене-экране появилась фотография женщины, очень похожей на Юлю, но лет на двадцать старше, в форме офицера СС и текст досье. – Кстати, вы неплохо сохранились для своих лет, отдаю вам должное. Пластические хирурги рейха молодцы!

Денису показалось, что Юля побледнела в этот момент. Она опустила взгляд, покачала головой, нервно засмеялась и, наконец, сказала то, в чем Фадеев не сомневался:

– Это бред!