Мы обнимем смерть

– Я… попросила экземпляр чилтейской священной книги. Хочу с ее помощью начать учить их письменность и лучше понять наших… новых гостей.

– Прекрасный план, но, боюсь, мне не известно, где они и что с ними.

Лео оторвал взгляд от своей чашки.

– Лучше всего было бы спросить лорда Ниши.

Опять мягкий, вежливый ответ и добрая улыбка. Только мое отвращение стало сильнее, чем я когда-либо чувствовала, даже по отношению к темпачи. Я выдавила некоторое подобие улыбки и напомнила себе, что, несмотря на разговор с Яссом в коридоре, несмотря на мертвого солдата и байки про Вельда и богопротивную жуткую куклу, которую привозили миссионеры, Лео нужен Гидеону. При правильном использовании он мог бы перевесить военную мощь светлейшего Бахайна.

Слегка крякнув от усилия, Лео Виллиус встал.

– Я могу спросить лорда Ниши о книгах от твоего имени, капитан. Мне как раз пора возвращаться к своим. Ваше величество.

Он поклонился и уже дошел до двери, когда Гидеон вынырнул из задумчивости. Он не попытался вернуть Лео, и я задалась вопросом, куда так внезапно улетели его мысли.

Как только дверь за Лео закрылась, Гидеон тяжело вздохнул и посмотрел на меня, вопросительно подняв брови. Его лоб изрезали тревожные морщины, под глазами залегли темные круги. В тот момент я поняла, что без Сетта, без Раха или кого-то из Первых Клинков Торинов ему некому довериться. Несмотря на долгое пребывание здесь Йисс, я не представляла, как он мог бы довериться ей – ее преданность была слишком важна, чтобы рискнуть испытать ее правдой. Каким-то образом я стала его единственным доверенным лицом.

– Тебя что-то волнует? – спросила я, терзаемая страхом.

– Меня волнует все. Такова доля предводителя, разве нет?

– Тогда что-то конкретное. Ты выглядишь обеспокоенным.

Он снова вздохнул и слегка изменил позу.

– Я обеспокоен. Кажется, мне придется отправить большую часть Клинков, чтобы удержать север в течение зимы. Я надеялся, что кисианцы не будут… склонны воевать со мной до весны, но…

– Но зима – лучшее время для войны.

– Так и есть, только в степях. А здесь идет снег, колодцы и озера замерзают, и люди слишком заняты тем, чтобы не умереть от голода и холода.

Я почувствовала себя глупо и сложила кулаки.

– Конечно, я это не учла.

– Ничего страшного, ты здесь слишком недавно. Но в любом случае, похоже, это ничего не меняет. Видишь ли, не все кисианцы на севере склонились передо мной или вступили с нами в союз, поэтому даже без чилтейцев и южан понадобится много Клинков, чтобы удержать то, что мы имеем.

– Твои Клинки всегда готовы сражаться за тебя.

– Вполне возможно, но если я разошлю вас всех по разным частям империи поддерживать мир, то здесь никого не останется. И я рискну жизнями левантийцев, когда нас осталось сравнительно немного. Да и как ты будешь общаться с людьми, которых защищаешь и которые тебе служат?

Сколько же проблем из-за языка. Пусть левантийский и темпачи отличались достаточно сильно, чтобы понимать все тонкости сказанного, но общий смысл уловить было несложно, особенно если добавить парочку жестов. Кисианский не походил ни на один из них, и то, что я постоянно его слышала, нисколько не помогало его выучить.

– А если я соглашусь на любезное предложение светлейшего Бахайна и других кисианских союзников решить проблему от моего имени, – продолжил он, когда я ничего не ответила, – то рискую, что они станут поддерживать мир от своего имени, а вовсе не от моего, и народ Кисии продолжит видеть в нас завоевателей, от которых надо избавиться.

Мы и есть завоеватели, но я не произнесла этого вслух.

– Если я пошлю по десять или даже двадцать левантийцев с каждой группой кисианских солдат, создав что-то вроде… – помахал рукой он, – объединенного войска, это не поможет. Я не только рассредоточу своих Клинков и создам возможность кисианцам обратиться против них, но, имея всего трех левантийцев-переводчиков, все равно столкнусь с той же проблемой. Поскольку они знают язык, кисианцы в итоге победят. Сколько еще стимулов нужно, чтобы верные Клинки покинули гурт?

Выговорившись, он некоторое время сидел молча.

– Мы должны выучить их язык, – наконец сказала я, хотя мне было ненавистно то, что означали эти слова.

Я гордилась тем, что я левантийка. Я хотела построить для нас новый дом, но стоит ли оно того, если для этого мы должны приспособиться к другой культуре? Разве мы не воевали с городами-государствами именно потому, что не хотели этого делать?

Гидеон поморщился.

– На это потребуется слишком много времени. И… все должно было быть не так, Дишива. Мы страдали не для того, чтобы полностью потерять себя. – Его вздохи становились все тяжелее. – Хорошего решения просто не существует, и все же я должен его найти.