Мы обнимем смерть

Молодой человек смотрел на меня из угла повозки. Кое-как натянутый полог защищал нас от дождя, но ветер все равно задувал влагу внутрь, и капающий с провисшего центра ручеек стучал по деревянным бортам. Юноша как будто ничего не замечал. Я даже хотела перебраться под дождь, чтобы увеличить расстояние между нами, насколько это возможно.

Судя по светлым волосам и правильным чертам лица, молодой человек был чилтейцем, но что делает чилтейский священник на этом берегу реки Цыцы? Его руки были скованы цепями, как и мои, но с ним явно хорошо обращались, не как с обычным пленным, захваченным тем же патрулем.

Он смотрел на меня не мигая, но как будто не осознавал моего присутствия. Взгляд человека, чьи мысли бродят где-то далеко, и лишь его постоянно сжимающиеся и разжимающиеся челюсти выдавали, что он жив.

Повозка тряслась по колдобинам дороги, по обеим сторонам скакали солдаты. Я пыталась спросить, куда мы едем, просила ослабить цепи, врезавшиеся в запястья, даже спрашивала, кто этот неразговорчивый юноша. Но мои вопросы проигнорировали, и мы ехали дальше к человеку, встречи с которым я страшилась. Куда бы меня ни везли, я знала, к кому.

К Дзаю.

– Он называет себя императором Кином Ц’аем Вторым.

Я не сразу поняла, что молодой человек заговорил, так мало изменилось выражение его лица.

– Я сказал, что он называет себя императором Кином Ц’аем Вторым, а не Дзаем. Так предложил его дед. – Я хмыкнула, но молодой человек продолжил: – Ведь какой генерал захочет сражаться за неизвестного и неоперившегося мальчишку?

В конце фразы он поморщился и стиснул зубы.

Неужели мое волнение из-за того, куда меня везут, настолько очевидно? Я что, произнесла имя Дзая вслух?

Я прищурилась, рассматривая его привлекательные черты и взъерошенные волосы.

– Кто ты?

По-прежнему глядя скорее сквозь меня, чем на меня, он ответил:

– Мико Ц’ай, дочь императрицы Ханы и Катаси Отако, рожденная весной…

– Я знаю, кто я, – огрызнулась я, но сердце заколотилось при упоминании моего настоящего отца. – Я спросила, кто ты такой.

Он снова поморщился. Быстро поморгал, пытаясь сфокусировать взгляд.

– Мико? Ого! – Он засмеялся, но тут же охнул от боли, хотя ран видно не было. – Как забавно Бог расставляет свои фигурки на доске. Мико Ц’ай. Что ж, ты появилась очень вовремя.

– Появилась? – Я звякнула цепями. – Меня схватили на дороге, я здесь не по своей воле.

– Да, и мне жаль, но у меня не было другого выхода. События разворачиваются быстрее, чем я ожидал.

Я уставилась на его рассеянную, но полную ликования улыбку.

– Не было другого выхода? О чем ты вообще говоришь? Кто ты такой?

– Лео. Лео Виллиус.

Доминус Лео Виллиус. Человек, за которого матушка хотела выдать меня замуж в качестве цены за поддержку чилтейской армией претензий Танаки на трон. Я раздвинула губы и снова сжала их, сердце билось слишком быстро. Танака привез тело Лео Виллиуса в качестве трофея. Оно лежало рядом с Танакой в святилище, но совершенно не было похоже на молодого человека, глядящего на меня из угла повозки.

Тянулась тишина, прерываемая лишь нескончаемым стуком дождя, капающего сквозь провисший тент. Колесо с брызгами плюхнулось в яму, и повозка резко качнулась из стороны в сторону.

– Твой брат схватил и убил моего телохранителя, – наконец произнес он, не сделав попытки ухватиться за что-нибудь, несмотря на тряску. – Но все равно печально слышать о том, что с ним случилось. С твоим братом. Чудовищная потеря для семьи.

Я проглотила комок в горле и кивнула в ответ на ласковые слова. Лео Виллиус больше не казался рассеянным, но продолжал сжимать и разжимать челюсти и кулаки в четком ритме.

– К сожалению, – сказал он, не дождавшись ответа, – когда я пешком добрался до Коя, было уже поздно. Мы могли бы еще спасти положение, по крайней мере, я на это надеюсь, но… – Он пожал плечами и дернул связанными руками, показывая степень своего отчаяния. – Думаю, все уже зашло слишком далеко, чтобы политический брак мог что-либо изменить, а ты как считаешь?

Мне пришлось согласиться, но слова не сумели пробить сковавший горло комок, средоточие гнева, печали и вины. Несмотря на любезные заверения в мирных намерениях, доминус Лео Виллиус был на поле боя у Рисяна и не был похож на кающегося священника.

Дернув головой, он отбросил с лица волосы цвета соломы и уставился на дождь.

– Не могу представить худшую погоду для сражения, – сказал он через некоторое время, когда телега прыгала на ухабах все больше раскисающей дороги. – Но императору Дзаю… в смысле, императору Кину Второму выбирать не приходится. Если он не докажет своим генералам, что способен отбить город, они найдут другого предводителя. – Он посмотрел на меня, как будто только что с радостью и удивлением обнаружил мое присутствие. – Ой, правда! Новый предводитель. Как вовремя ты появилась, как раз в час нужды!

– Я не собираюсь отнимать ни у кого лидерство на юге.