Мы люди

— Ты можешь влезть в синий домик, осмотреть его, поспать, вылезти обратно и заняться обычными делами — попить воды, почесать спинку, покачаться на кольцах, залезть ещё в красный домик, или белый, и тоже вылезти. Но пройдет время, и через пять минут ты получишь удар током. За что? Ты уже не будешь понимать, за что. Может, за то, что качался на кольцах? Или за то, что забрался в поилку с ногами? Или за то, что наступил на чужую тень? Со временем ты либо отгадаешь верное правило, либо у тебя родится новое суеверие, либо ты просто будешь считать, что тебе не везет в жизни. А правило есть, и оно простое: нельзя залезать в синий дом. Игрунками хватает недели, чтобы понять его при паузе возмездия в пять минут. Причем, те, кто выучил, начинают объяснять тем, кто пока не понял. Игрунки очень умные. У хомяка максимальная пауза возмездия — минута, если больше — причинно-следственную связь они не увидят. У мыши — три минуты. Сычики — двести секунд. Улитка — три секунды. Так мы измеряем глубину причинно-следственного интеллекта.

— А у человека? — спросила Галина.

— Хороший вопрос, — сказал Кобзев. — Сам часто об этом думаю. Но как измерить? На людях и невозможно поставить чистый эксперимент: вы заранее будете знать, что вас бьет током автоматика по таинственному закону, который придумал экспериментатор. Никакой мистики. Но уверен, люди не очень далеко ушли от животных. Минут на пятнадцать, не больше.

— Да ну! — возмутился Тимур. — Не может быть!

Кобзев пожал плечами:

— Люди хорошо угадывают причину и следствие только по давно известным правилам. Ты крал на работе и тебя не поймали, но через год начали подозревать и на всякий случай выгнали. За что — не скажут, ведь нет доказательств. Сообразит человек, какая тут связь? Далеко не любой. Хотя каждый знает правило: за воровство наказывают. А если даже принцип неизвестен, как тем игрункам? Ты украл на работе, а тебе машину сожгли. Есть связь? Может, никакой. Может, просто не повезло. А может, кладовщик догадался, что это ты, и отомстил за то, что ты его подставил…

— Это суеверия какие-то… — пробормотала Галина.

— А суеверия именно так и возникают! — оживился Кобзев. — Когда не получается отгадать закон, рождаются суеверия. Это, знаете, как у дикарей в Океании: сидела беременная на пороге хижины, смотрела на море, ела рыбу, подавилась костью и умерла. Траур во всём племени, старейшины осмысляют случившееся и вводят сразу три новых табу: отныне всем беременным запрещено сидеть на пороге, смотреть на море и есть рыбу. Реальный пример рождения табу.

— Так то дикари! — сказал Тимур.

— Все мы дикари, пока не понимаем взаимосвязи, — повернулся к нему Кобзев. — Простой пример: вы пригласили девушку в кафе и болтаете с ней. Поговорили о погоде. Поговорили о кино. Поговорили о музыке. Попрощались, доехали до дома, через час от нее приходит сообщение: «не хочу общаться с токсичными людьми, прощай навсегда!»

— О, у меня так было на первом курсе! — оживился Тимур.

— Небось счет предложил разделить, — пробурчала Галина.

— Нет же! — обиделся Тимур.

— Тише! — поднял руку Кобзев. — Речь не об этом. Я о том, что причинно-следственный интеллект человека точно так же буксует при заметной паузе возмездия. Вот если бы вы говорили о музыке, назвали своего любимого исполнителя, а она убежала со словами «господи, на кого я тут трачу время!» — вам стало бы всё ясно сразу. А если вы ей что-то врали о себе, а дома она нашла, как проверить? Вы догадаетесь, что случилось, сделаете для себя вывод на будущее никогда не врать даже незнакомым? Не уверен. По Дарвину мы произошли от червячков, которые только и умели, что отдернуть хвостик, если там горячо или кусь. Но при увеличении паузы возмездия дерево причин множится в геометрической прогрессии и таинственную связь все труднее отгадать. Поэтому вся эволюция нервной системы, вся наша громадная коробка с мозгом, которая выросла на конце червячка — это всего лишь попытка освоить поиск причины-следствия там, где они разнесены по времени… Чайник закипел, — подытожил он, повернулся и пошел на кухню.

Тимур двинулся следом. Галина задержалась — она смотрела на игрунок и на лице ее была загадочная улыбка.

В кухне Кобзев разливал кипяток по фарфоровым чашкам.

— Вот вы говорите, причинно-следственный интеллект… — начал Тимур, входя. — Это же и есть ум?

— Не люблю это слово, — ответил Кобзев, — неизмеряемый спекулятивный термин. Умный человек по-вашему — это какой?

— Ну… — Тимур задумался. — У кого диплом Юридического факультета, например.

— А если он его купил?

— Ну… — Тимур снова задумался. — Тот, кто много знает.

— Вы много знаете?

— Стараюсь.

— В каком году родился философ Гельвеций?

Тимур фыркнул:

— Такие вопросы задаете… — Украдкой под столом он вынул смартфон. — Мы такого вообще не проходили. Но… французский философ Клод Адриан Гельвеций родился 31 января 1715 года! — торжествующе закончил Тимур.

Кобзев задумчиво кивал, размешивая ложечкой сахар.