Мы люди

— Вот она, сегодняшняя цена ума, — ответил он. — Любое знание доступно каждому ребенку через полтора клика в сети. Значит ли это, что все в мире теперь умные?

Тимур опешил.

— Это вы здорово меня подловили! — признался он, убирая смартфон в карман. — Тогда ум это… умение понимать?

— Вот уже ближе, — согласился Кобзев. — Я бы сказал так: умение анализировать информацию и делать выводы. Но люди очень плохо анализируют информацию. И совсем не умеют делать выводов.

В кухню вошла Галина.

— О чем вы тут? — спросила она живо.

— Присоединяйтесь, — кивнул Кобзев на третью чашку и снова глянул на часы под потолком. — Говорим об уме. Я считаю, что человечество не умеет делать выводов. Много тысяч лет назад сформулированы правила: не убей, не укради, не лги, уважай родителей, умей прощать, не делай ближнему того, что не желал бы себе. Это правила благополучия общества, и значит, благополучия каждого. И что, все их соблюдают?

— Не всё так просто, — возразила Галина. — Уважай родителей… Вы мою мать не видели, это вампир. Она меня из дома выгнала в семнадцать лет. Как ее уважать и прощать? Непонятно.

— Непонятно… — задумчиво повторил Кобзев. — А может, оно нам непонятно только потому, что возмездие отложенное? Вдруг у вас, девушка, будет когда-нибудь своя дочь, вы с ней тоже будете ссориться, она уйдет из дома и никогда больше не позвонит, а случайным людям будет говорить, что мать — вампир?

Галина фыркнула.

— Я же себя так не веду! Какая связь?

— А вдруг, — продолжал Кобзев, задумчиво глядя в окно, — всем нам с детства объяснили в сказках и мультиках правила игры, в какой из разноцветных домиков забегать нельзя, и даже рассказали, почему. И мы в детстве всё поняли и согласились. А потом начали взрослеть, шалить, и заметили, что никому сразу не прилетает… А теперь, когда ударит, уже и не поймем, за что. Скажем: так совпало, это другое, при чем тут, какая связь? А сами бежим кто к психотерапевту, кто к гадалке, кто к кукушке, и спрашиваем: кукушка, сколько нам осталось… А может, надо сначала себя спрашивать? Сколько ты кому оставил? — Кобзев помолчал. — Вот люди на нашей планете и живут как мои игрунки — вроде и тепло, и сытно, и даже домики свои есть, а все равно счастья нету. Лупит со всех сторон каждый день, и не понять, что за правило нарушили и когда: то ли час назад, то ли год, а может, вообще не нарушили, а просто кому-то нравится кнопки жать, чтоб окружающим было плохо…

— У вас разве счастья нет? — спросил Тимур серьезно.

— Мне грех жаловаться, — серьезно ответил Кобзев. — Но в какой-то мере это и меня касается, я тоже человек.

Внезапно наверху под потолком заскрежетало — старинные часы ожили, застрекотали невидимые шестеренки, распахнулась дверца над циферблатом и оттуда высунулась крашеная под птичку жестянка. Ритмично раскачиваясь, она просвистела несколько раз — ни Тимур, ни Галина не успели сосчитать — и уехала обратно. И в наступившей тишине стало понятно, как громко тикали эти часы все время.

— Друзья, спасибо за беседу, — Кобзев решительно встал. — Удачного вам вечера.

— Погодите! — встрепенулась Галина, доставая планшет. — Еще не все вопросы закончили!

— Увы. Через полчаса конференция, а мне еще подготовиться.

— Всего пара вопросов! — заверил Тимур. — Там про квартиру, про работу, про источники дохода.

— Опрос анонимный, значит, вам годится любой человек. А у меня закончился перерыв, и дальше снова график, ребятки. Прошу… — И он решительно указал рукой в сторону прихожей.

Когда они вышли на улицу из последнего подъезда и направились к остановке маршруток, Галина проворчала:

— Опять не уложились…

— Да норм, — отмахнулся Тимур. — Почти уложились. Нормально. Если бы чай не пили, вообще бы успели.

— Интересный дядька сегодня попался. И чего они все женаты? Хотя я бы с таким жить не смогла. Даже за грант. Странный он. — Галина вдруг улыбнулась. — Я там у него постояла, понажимала клавиши. Прикольно! Обезьянки пищат и падают, улитки прячутся, совы начинают бить крыльями каждый раз…

— Ты ему эксперимент портила? — насторожился Тимур. — Била током не по программе?

— Брось, — отмахнулась Галина, — разберутся, не маленькие. Я вот одного не пойму: как система их током бьет?

— По радио. Датчики какие-нибудь…

Неожиданно в кармане у него снова послышался имперский марш. Тимур глянул на экран и лицо его стало серьезным:

— Слушаю вас! — ответил он. — Но я всё… — Он снова замолчал. — Мне еще неделю отработать, они придут в течение месяца, клянусь, я всё… что? Пожалуйста…

Лицо его вытянулось и он спрятал мобильник в карман.

— Что случилось? — спросила Галина.

— Ничего, — зло ответил Тимур.

— Что случилось? — повторила она.

— Из деканата. Сказали, что сроки оплаты прошли, и меня сняли с потока.

— Но нам же заплатят?

— А всё. Приказ вышел.

— А восстановиться?

Тимур молчал.

— На хрен мне теперь это всё. — сказал он вдруг. — Поеду, сдам планшет!

— А как же я?

— А тебе другого напарника дадут.

— Ну блин… — расстроилась Галина. — И где уже эта чертова маршрутка! — воскликнула она нервно и вдруг охнула, уронила сумку и присела на корточки.