Мы — это мы (СИ)

«Можно подумать, я собираюсь брать эту их крепость штурмом», — подумал Хэл, но его раздражение испарилось при виде осунувшегося лица и покрасневших глаз мальчика. Казалось, он не спал всю ночь или долго плакал, и Хэл внезапно ощутил непонятную и даже пугающую близость с ним, хотя они, по сути, даже не были знакомы. Ничего подобного он прежде не чувствовал и даже слегка смутился, но лишь на мгновение.

— Лекарь сказал, твой отец будет жить.

Плечи мальчика слегка расслабились, но в темном взгляде читалось сомнение. Сомнение и надежда. Он отчаянно хотел поверить Хэлу.

— Откуда ты знаешь?

— Я только что из города. Привел лекаря к твоему отцу и потом его расспросил. Ну... лекаря. Не твоего отца, конечно.

Хэл попытался улыбнуться, но так вымотался, что улыбка вышла довольно жалкой.

Смуглое лицо мальчика медленно посерело, словно с него схлынули все краски. Он крепче сжал полы плаща на груди и уставился в землю, неловко переминаясь с ноги на ногу.

Мгновения падали, как тяжелые капли. Собаки возились за забором, царапались, поскуливая, ледяной ветер свистел в кронах деревьев. Мальчик упорно молчал и не поднимал головы, и Хэл понял, что благодарности можно не ждать.

— Ну, в общем, вот так... — ошеломленный, обиженный, он не знал, что еще сказать и повернулся, чтобы уйти. — Теперь ты знаешь... стало быть... пока.

— Эдвард, — чуть слышно прошелестело у него за спиной.

Хэл обернулся.

— Что?

Мальчик весь дрожал и по-прежнему смотрел в землю, но щеки его горели, от бледности не осталось и следа. Наконец он поднял голову — темные глаза сверкали, словно он бросал миру какой-то вызов.

— Меня зовут Эдвард. Эдвард Райни.

Хэл повернулся и после некоторого колебания положил руку ему на плечо, в обычном для деревенских жесте приветствия.

— Я Хэл Магуэно... ой!

Эдвард так быстро повторил жест, что чуть не заехал ему по носу. Хэл невольно засмеялся и почувствовал, как что-то внутри разжимается и удивительным образом встает на нужное место. Крепкие пальцы сжали плечо, и он охнул.

— Полегче, Эд, полегче! Мы только познакомились, не стоит сразу же меня калечить!

Эдвард поспешно убрал руку, снова вспыхнув до корней волос.

— Прости.

— Да ничего. — Хэл потер плечо и с уважением протянул: — Ну и здоров же ты! А чего тогда бегаешь, ты же можешь любому навалять!

Эдвард взглянул на него с недоумением, и Хэл сразу же понял, что сморозил глупость. Избитые мальчишки нажаловались бы родителям, а Свершителя и его семью в деревне и так еле терпят. Дело вполне могло кончиться изгнанием.

— Завтра мне надо в город, — прервал его раздумья Эдвард, — если хочешь, пойдем вместе. Встретимся здесь, на рассвете.

— Идет! — обрадовался Хэл. — Тогда до завтра?

Эдвард кивнул, но не двинулся с места. И когда Хэл обернулся в последний раз, прежде чем нырнуть в лесную чащу, все стоял и смотрел ему вслед.

***

Дружба, завязавшаяся довольно натужно, да еще таким странным образом, тем не менее сложилась и продолжилась. Хотя довольно долго, особенно в первое время, у Хэла было четкое чувство, будто он идет с завязанными глазами, а на дороге тут и там разложены сырые яйца.

Эдвард никогда не упрекал Хэла, если тот долго не появлялся, и был рад любой возможности пообщаться, но, беседуя, порой говорил что-то такое, что казалось обидным и даже оскорбительным. Произносилось все с одинаково непроницаемым выражением лица, и Хэл каждый раз готов был полезть в драку, но в конце концов сообразил, в чем дело.

Его новый знакомый никогда не общался ни с кем, кроме родителей, не имел понятия о многих вещах, с рождения известных каждому человеку, живущему в обществе. Кроме того, он явно из кожи вон лез, чтобы Хэлу не было скучно, во время беседы сильно волновался и допускал еще больше ошибок.

Родители Эдварда общительностью не отличались — отец в основном жил в городе, мать целыми днями возилась по хозяйству, а братьев и сестер у Эдварда не было. Хэлу было сложно такое представить — совершенно один в семье! Не с кем и словом перекинуться, а главное, работы-то сколько!

Зато стало понятно, откуда у Эдварда, его погодка, такая чудовищная сила в руках и плечах — с детства он фактически в одиночку выполнял всю тяжелую работу в доме. Таскал воду из колодца, рубил и носил дрова, чистил хлев — Райни не держали корову, только трех коз, но возни с ними было не меньше.

Времени, чтобы болтаться по лесу, как это привык делать Хэл, у Эдварда просто не было, поэтому как-то само собой получилось, что Хэл стал частым гостем в усадьбе Свершителя и, болтая с Эдвардом, помогал ему, чем мог. Не будешь же сидеть и смотреть, как друг надрывается!

Хозяйка, Альма Райни, как и Эдвард, смуглая и черноволосая и почти такая же крепкая, была явно не в восторге от приятеля сына, но ни словом не возразила против их дружбы. На почтительное приветствие Хэла обычно рассеянно кивала, ловко отворачивалась, взмахнув подолом домотканого платья, и снова работала, работала, работала.

Но жизнь Эдварда не состояла, как можно было ожидать, лишь из тяжелого каждодневного труда.