Музыка как судьба

Рахманинов-композитор творил в атмосфере жестокой, беспощадной борьбы, со всем тем, что составляло сущность его творчества. Эта борьба, открыто прокламировавшаяся тогда — «сбросить Толстого, Достоевского, Пушкина и др. с парохода современности» '*, касалась и самого Рахманинова. Например, у Маяковского, в какой-то статье — слова «бежал от невыносимой мелодизированной скуки» ® (о концерте Рахманинова). Да эта борьба и вынудила его покинуть Родину. К сожалению, даже намека на трудность его композиторской судьбы в Вашей книге нет. Нельзя вскользь упоминать, что «критика его музыки была поверхностной». Это не так! Совсем не поверхностная. Поверхностное только — выражение, формулировка. Но это всего лишь условный язык для отвержения явления — глубоко чуждого и предназначенного к уничтожению. Таким образом, симпатичная и нарядная книга эта служит лишь славе Рахманинова, но, к сожалению, меньше служит истине. <...> Непонятно, почему пианист Плетнев талантливейший, а Софроницкий — нет. Мне, например, кажется, — наоборот. Не стоит называть пианиста крупнейшим пианистом современности, это легко оспорит любой любитель музыки в другой стране. Не только резкостями и критическими нападками боролась художественная среда с музыкой Рахманинова, но и замалчиванием, демонстративным невниманием ИТ. Д. Кого только не возносили в те годы: и Скрябина, и Дебюсси, и Регера, и даже Шенберга. Думаю, что путь Рахманинова-композитора был очень трудным. Известно, сколько раз он доходил до отчаяния, да и перерывы многолетние в творчестве сами говорят за себя. Все это продолжалось и после Революции, а в 1931 г. его музыка была вообще запрещена. Один из ныне здравствующих критиков озаглавил статью о нем «Фашизм в поповской рясе». Разумеется, писать обо всем этом в торжественном альбоме не к чему, но упомянуть об этом было необходимо, чтобы не погрешить против истины. Но не сказать об этом ничего — значит погрешить против правды. Это — не так. Вдохновляющий момент враждебной Рахманинову критики исполнен большой духовной глубины. В основе этой критики лежит отвержение внутренней идеи, которой наполнена рахманиновская музыка. Борьба с этой идеей — ее искоренение и уничтожение всюду, в чем бы она ни проявилась. Вот в чем был и есть этот вопрос, вот как стоял и продолжает стоять вопрос. Подобная же судьба у музыки Мусоргского, отвергавшегося по причине «безграмотности» или, как теперь говорят, «новаторства», ибо дело тут не в 211

«новизне» или «архаичности» — дело во внутренней сущности искусства. Она-то и отвергается — миропонимание, строй души — отвергается. Путь Рахманинова-композитора был весьма суров, после первых покровительственных похвал ... Знаете ли Вы, что Рахманинов назывался «фаптистом в поповской рясе», а музыка его была государством запрещена в 1931 г. На стр... мне было приятно узнать о себе, что я композитор, а не, скажем, повар или начальник районного отделения милиции '°. Но главное не в этом. Путь Рахманинова-композитора не был столь безоблачным и усеянным только розами. Быть в России ХХ века русским художником, в том глубоком смысле, в каком им был Рахманинов, это — тяжелая судьба. Из книги этого не видно... Лишь маленькой фразой Вы отмечаете, что упреки Рахманинову в старомодности делались «поверхностной» критикой. Вряд ли стоило в такой свободной книге сортировать людей, снабжая их ярлыками «великий», «талантливейший» и проч. Почему Нежданова — великая певица, а Обухова — нет? Смешно писать великий о Шаляпине — все знают, Шаляпин — это Шаляпин. В такой книге без всего этого можно было бы обойтись. Разным шрифтом О «своих» пишут шрифтом, состоящим только из заглавных букв. «Почему я ушел из редколлегии журнала "Советская музыка"» Заметка В работе журнала наблюдаются крупные недостатки, необъективность в освещении творческого процесса, необъективность в обзоре Пути советской музыки: противопоставление точки зрения членов редакции общественному мнению. Б. Чайковский, О. Тактакишвили, В. Гаврилин, В. Тормис, А. Николаев, Ю. Буцко, Анат. Богатырев, Мшвелидзе. Непомерно-анекдотическое восхваление своих: Рождественский во время очередной своей гастроли в Советском Союзе дает шоу; эссе, Мазель — о Глинке"!" Журнал. . Внутренняя глухота. Люди, стоящие во главе редакции, работают там десятилетиями. Музыканты они — слабые. Творческий потенциал их очень незначителен и они давным-давно его исчерпали. Неумение сплотить творческие силы Союза, привлечь к участию в журнале активно работающих композиторов, желание самим разрешить сложнейшие вопросы движения вперед нашей музыкальной культуры. Статьи, обзорные статьи, которые пишут сотрудники редакции, крайне легкомысленны и небеспристрастны. жж*х 212