Музыка как судьба

Зарубежная портретная галерея также интересна, особенно хороши снимки с актерами Художественного театра, <...> Ваша статья мне очень понравилась. Она хорошо, дельно написана, с любовью и чувством музыки композитора. Оценка «Всенощной» справедлива, но уподобление ее сходным образцам католической музыки я могу принять только как сделанное из чисто тактических соображений. Разумеется, писать обо всем этом в альбоме было бы неуместно, но сказать только, что критика его музыки была «поверхностной» — недостаточно, да и не совсем верно. Лишь терминология здесь поверхностная, но смысл этой критики глубок. Она исходит из неприятия, отвержения духовных начал творчества Рахманинова, также как и Мусоргского. И совсем неважно, что одного называли рутинером, а другого — безграмотным дилетантом. Суть здесь одна — ненависть к побудительной идее творчества, самой его внутренней сути. Как раз та самая критика, которая писала о «титанах», «несравненных» и пр.., самым жестоким образом третировала Рахманинова-композитора. Чего тут только не было, от замалчивания до унизительных упреков в самых разных «грехах», а впоследствии до называния «фашистом в поповской рясе» (как это имело место в 30-е годы) и прямого запрета его произведений и упоминания его имени. Все это преодолела музыка Р, показав свою неимоверную живучесть. Мы имеем пример того, какая судьба иной раз (подчас) ждет русского композитора, если он не боится в своей музыке быть русским в глубоком смысле этого слова. И этот пример — поучителен. Вряд ли придет в голову немцу или итальянцу говорить о том, что Шуман или Монтеверди велики и ни в чем не уступают, допустим, П. И. Чайковскому. У них есть свои мерки, а у нас нет своих мерок. ..мерки чужие, и мы, имея многовековую собственную культуру, как-то смирились с тем, что меряем ее на чужой аршин. <...> Позволю себе сделать здесь пару замечаний, ни к чему, разумеется, Вас не обязывающих. «Всенощная» достаточно хороша сама по себе, без уподобления ее какой-либо другой музыке. Чтобы до людей дошла глубина Вашего восторга, не обязательно нужно приложить заграничный эталон. Получается, что без этого произведение как бы теряет в цене! Смею Вас уверить — широкий слой русских слушателей (достаточно большой!) стихийно несет в себе сознание того, что стоит эта музыка. Пойте ее в залах — они всегда будут полны. 207

Мы живем в такой момент, когда народ стихийно является, возможно, большим носителем национальной культуры, чем так называемая интеллигенция, за исключением наиболее возвышенного ее слоя. Жжх Журнал, активнейшим образом подымающий на щит сомнительные ценности. Журнал не сумел сплотить широкого круга авторов, не сумел привлечь и больших музыкантов. Композиторы-практики, чей голос был бы так важен, не выступают в журнале. И это немудрено. По важнейшим вопросам выступают сами работники редакции, люди недостаточно компетентные для разрешения тех вопросов, которые они стараются разрешить. Понятие «народность» исчезло со страниц журнала. Идея о народности искусства, о его пользе, о его насущной необходимости абсолютно исчезла. Эта проблема мало интересует руководителей редакции. А между тем она остается главной основной проблемой нашей музыки и всего искусства. И людей серьезных очень волнует то обстоятельство, что серьезная музыка все более и более перестает быть народным явлением. Люди, чуждые глубинам народной жизни, ... ...Чехов: «Чуждые духу и жизни нашего коренного народа ...они смотрят на нас как на скучных инородцев» ”. Эти слова всецело можно отнести...< фраза не завершена. — А. Б.> Их идея: «Додекафонизация» нашей музыки, особенно русской музыки. Только эта тенденция подымается на щит и приветствуется руко...< фраза оборвана. — А. Б.> Б. Чайковский, О. Тактакишвили, Вал. Гаврилин, Вельо Тормис — крупнейшие мастера, гордость нашей многонациональной культуры, их творчество систематически, многолетне замалчивается и сознательно принижается журналом. Вы не встретите по многу лет на страницах журнала имена таких замечательных композиторов, как Шалва Мшвелидзе, Анатолий Богатырев, крупнейших представителей многонациональной школы советской музыки, классиков своей национальной жизни, много сделавших для становления богатого дерева советской музыки. Произведения, существующие только за счет спекуляции на знаменитом литературном первоисточнике или какой-либо крупной исторической фигуре. Ценность же самой музыки — очень сомнительна. Ни о какой глубине раскрытия содержания здесь нет и речи. Самая поверхностная иллюстрация сценической ситуации, без проникновения во внутренний мир действующих лиц. Да и сама идея — обалетить великий роман с его бездонным содержанием серьезному художнику не придет в голову. Это говорит лишь о легковесности понимания произведения Великого писателя автором музыки. Сама же музыка несамостоятельна по стилю. Это эклектика в чистом виде, а иногда подчеркнутая 208