Мунсайд

– Практически. Но половина из них сгнила из-за нестабильной магии.

Только ли из-за нестабильной магии?

– Этот тоннель проведет нас к хижине?

– Ничего не проведет к хижине. Лавстейн построил ее незаконно и защитил магически.

– Значит, человек в безопасности?

– Если его не поглотит хижина.

– В смысле?

– Это хижина Вендиго.

– Ничего не понимаю! – заорала я. – Вендиго – это монстр, который пожирает заплутавших спутников.

– Корнелиус построил хижину из его костей.

Больной псих.

– Я думала, это все – сказки Кави.

– Нет, Корнелиус Лавстейн смог его разобрать, но не уничтожить, сознание монстра…

– Я поняла. Человек не в безопасности. Но как Корнелиус мог там жить?

– Он скармливал ему людей.

– Потрясающе.

– Это были времена вашей войны, Вендиго не голодал.

– А сейчас?

– А сейчас он голоден.

Меня удивляло спокойствие эльфа. На человека ему было плевать, а вот убитый сатир волновал куда больше. Я даже не знала, могут ли сатиры разговаривать или только на дудке играть.

– Значит, надо спасать его из хижины. Выведи меня к нему.

– К стае голодных оборотней?

– Отвлеки оборотней.

Эльф бросил на меня уничтожающий взгляд, позже кто-нибудь еще отругает меня за неподобающее отношение к многовековому уважаемому мифическому существу, властителю леса, но сейчас мне было откровенно все равно. Уоррен застрял между голодными вервольфами и не менее голодным Вендиго. Вот только второй куда умнее.

– У нас подписан контракт. – Тоннель неожиданно закончился, и начались неровные гладкие ступени вверх.

– Какой контракт?

– Тот, который подписал Комитет после вашего побега. – Ох сколько сарказма. – Нам запрещено применять против них заклинания.

– То есть у вас тут бесполезная орава из магов, которая смогла только прозевать одного человека?

Лестница стала винтовой, я запыхалась, а эльф все продолжал молчать, выводя меня из себя еще больше. Во мне очнулся истинный Лавстейн, правитель города, который разочарован в своих подчиненных, вот только подчиненные были стократ сильней меня.

Мы добрались до верхушки, и таким фантазийным убранствам позавидовал бы сам Гильермо дель Торро. Как я поняла, мы были внутри древа-матери: органические подсвечники из светлячков и мебель из огромных деформированных грибов.

В уголке притаилась Кармина Далия, как всегда, безупречная и ни капли не встревоженная. Я встретила ее вопросительным взглядом.

– Хотела полюбоваться провалом, но и не догадывалась, что будет такое шоу, – фыркнула она, постоянно поднося покрытые лаком ногти к губам.

– Это и ваша вина. Вы плохо справились с работой.

Далия была возмущена до предела.

– Наглости в вас…

– У нас нет на это времени. Надо спасать человека.

– Человека! – вскрикнула она. – Одного жалкого человека. Они периодически пропадают ни с того ни с сего, а сейчас устроили целую спасательную операцию.

– С пропажами я разбираюсь лично, – соврала я, подходя к огромной желтой капле смолы, работавшей как странный экран. Здесь была изображена карта леса с двигающимися точками. Больше всего их было в восточной части.

– Знаете, где хижина?

– Человек был неосторожен и показал нам ее. – Эльф ткнул в место, где ютились пять точек оборотней и одна человеческая.

– Они его окружили.

– Часть окружила, другая продолжает охоту.

– Это далеко?

– От ближайшего корня минут семь-десять шагом. Значит, пять – бегом.

– Только стоит тебе выйти на поверхность, – заметила Далия, – как оборотни мигом почувствуют свежее мясо.

– Так скройте мой запах. Вы же ведьма! Наколдуйте что-нибудь. Я никакой контракт не подписывала, меня вы можете заколдовать.

Ведьма и эльф переглянулись.

– Скажите спасибо, что Дин разрешила дать образцы крови и шерсти, – пробурчала она, подходя к круглому грибу-столу. – Я могу сделать подходящее зелье, которое скроет вас от оборотней, но как вы попадете внутрь?..

У меня уже была идея, но мне было страшно озвучивать ее. Все, что я знала о хижине, – это сказки Кави.

Надеюсь, они хоть отчасти были правдивы.

Уоррен

Уоррен вскрикнул и выронил телефон. Ничего не происходило, никто не бросился на него и не пытался убить, тогда Уоррен медленно открыл глаза и ужаснулся.

На него смотрел заспиртованный человек в огромной колбе. Гениталии у него отсутствовали, а глаза были красными, с белыми точками вместо зрачков.

Комната была полна банок с разными существами. Где-то были одни конечности: мохнатые лапы с когтями, перепончатые ступни, огромный хвост, плавно переходящий в человеческие бедра. К горлу подступала тошнота. Уоррен никак не мог понять, что это за существа, хотя на каждой колбе имелась надпись на латыни.

Он обернулся. Железная дверь, а над ней неестественно огромная голова оленя с разветвленными рогами, которые, казалось, подпирали собой потолок. Уоррен вгляделся в оленя. Он не мог понять, был ли это обман зрения, но ноздри животного раздувались, будто оно еще было живо.

Уоррен хотел уйти, ужасно хотел уйти. Он не ощутил никакого триумфа. Разгадка была перед ним, но он боялся ее озвучить. Уоррен проверил телефон. Ни сигнала, ни пропущенных. Как давно с ним никто не может связаться и пробует ли кто-нибудь?