Читаем Мухтар Ауэзов полностью

Мы стояли на обочине дороги. Мимо нас проходили воинские отряды, которые я приветствовал, с трудом сдерживая слезы. Солдаты плакали. Когда они прошли, я рыдал на груди у своего ординарца. Плакал я в ночь с 18 на 19 февраля. Может быть, два или три раза в жизни я так плакал. Мы прощались с идеей демократии и свободы, в которую так верили, мы отдавали свою личную, национальную, человеческую волю во владение тоболиным и колесовым, которые неизвестно как будут ею распоряжаться, мы покорились врагу, с которым столько боролись, будущее нашего народа представлялось тьмой…»

Для ясности: Федор Колесов и Иван Тоболин — большевики, занимавшие сразу после революции видные позиции в Туркестанском крае. Последний, по свидетельствам очевидцев, откровенно и публично заявлял, что киргизы, то есть казахи, как народ, «с точки зрения марксистов, экономически слабый, все равно должен будет вымереть…».

Как известно, мемуаристы склонны к самооправданию задним числом, однако не потускневший за пробежавшие полвека в памяти образ человека, рыдающего на обочине зимней заснеженной дороги, психологически доверие вызывает. Дело в том, что Заки Валиди стал на какое-то время политиком, но он не принадлежал к племени политиков с их неизменным цинизмом и размытыми представлениями о нравственности. Он был интеллигент-ученый.

Так или иначе, 20 февраля 1919 года обозначилась полоса, за которой начались, как он говорит, «пятнадцать месяцев сотрудничества с Советами». Валиди отправляется в Москву (одним вагоном с алаш-ордынцами во главе с Ахметом Байтурсуновым), где что ни день встречается с Троцким, Каменевым, Бухариным, Дзержинским, Сталиным, Рыковым, Пятаковым, Орджоникидзе, Крестинским, несколько раз с самим Лениным. Словом, со всеми вождями большевистской революции. Наркомнац даже катал его по Москве на мотоцикле — той зимой выпало столько снега, что машины безнадежно буксовали.

Даром эти встречи не прошли — VII Всероссийский съезд Советов принимает резолюцию «Об угнетенных нациях», в которой торжественно признаются права мусульманских народов России, а еще до того была основана Башкирская Советская республика. Может быть, оправдана была та страшная капитуляция, которая совершилась только вчера и никогда, как выяснилось, не забудется?

Заки Валидов уезжает в Уфу, становится сначала военным министром автономной Башкирии, затем председателем правительства — тогда оно называлось ревкомом. Увы! Совсем скоро ему предстояло убедиться в коварстве новых союзников. Вернее, они это совсем не считали коварством — просто революционная целесообразность, что вполне популярно разъяснил доверчивому романтику главный вождь страны.

19 мая 1920 года Совнарком и ВЦИК РСФСР приняли постановление «О государственном устройстве Автономной Советской Башкирской Республики», которым фактически отнимались те самые права, что с таким пафосом были провозглашены в резолюции «Об угнетенных нациях». На что Валидов при очередной встрече с Лениным печально посетовал, и вот что услышал в ответ: «Почему вы подходите к этому вопросу с позиций нравственности? Какой же вы революционер? Разве можно так относиться к договорам? Договор, подписанный с вами, никого ни к чему не обязывает, это просто клочок бумаги». — «Мы считали, что отношения между людьми основываются на уважении к подобным бумагам», — сказал Валидов. «Значит, вы ошибались. Ну ничего, у нас вы многому научитесь. Я ведь действительно хочу, чтобы вы сотрудничали с нами в делах всероссийского и мирового масштаба. Не к лицу вам спорить о бумаге, которая некогда вынужденно была подписана. Увидите, как много у нас еще важных дел».

Ни учиться, ни сотрудничать далее Валиди не захотел. Его пятнадцатимесячный роман с советской властью закончился, 29 июня 1920 года он тайно, и опять-таки вместе с Ахметом Байтурсуновым, покидает Москву, чтобы принять вскоре самое деятельное участие в басмаческом движении. Тут его пути с алаш-ордынцами расходятся. Потекли месяцы опасностей и борьбы, не только политической, когда Валиди организует съезды, ведет переговоры с Энвер-пашой и так далее, но и вооруженной, когда, без преувеличения, жизнь висит на волоске.

20 февраля, сопровождаемый туркменом-проводником, он отправляется из Ашхабада, где жил последние несколько недель, в Иран, чтобы больше на родину не вернуться. Накануне отъезда Валиди пишет письмо уже безнадежно больному Ленину, в котором объясняет главную причину своей эмиграции: социализм в России, по сути, продолжает колониальную политику в духе империализма, и потому «борьба мусульман за свои права перестает быть внутрироссийской проблемой и выплескивается на международную арену. Моя задача состоит в том, чтобы познакомить мир с историей и сутью этой борьбы».

О нравственности уже говорить нет смысла, и Валиди просто и устало напоминает Ленину, что, когда в 1915 году он разговаривал в Уфе с его посланцами, «не было речи о том, что социалистический режим, который мы установим, породит террор, уничтожающий волю людей. Что произошло сейчас? Неужели это было целью революции?»

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии