Мудрость

Кто, собой торгуя, палку вставил
В колесо борьбы за мирный труд,
Тот себя навеки обесславил,
И его из памяти сотрут.

Поджигателей весь мир осудит.
Их, мешающих святой борьбе,
На себе земля держать не будет,
А скорей упрячет их в себе.

Пусть умрут продажные злодеи,
Те, кто чувств священных лишены,
Для которых прибыль их важнее
Жизни, чести собственной страны.

Кто народ свой в бездну горя бросит.
Глядя на беду издалека, —
Пусть такого изверга уносит
Гнева справедливого река.

Пусть сойдут с лица земли владыки,
Что стоят у мира на пути,
Что готовы труд людей великий
Уничтожить, чтоб себя спасти.

Пусть могилы зарастут крапивой
Тех богов руин и смерти злой,
Что укрытья ищут торопливо
Перед наступающей грозой!

В день моего семидесятилетия

Что за люди, ты взгляни!
Иль за жен им страшновато,
Что стараются они
Сделать стариком Гамзата?

Всех созвали на обед.
Тост сказали (он был краток):
«Мол, ура! Соседу лет
Миновал… седьмой десяток».

Так считают люди зря —
Неверны подсчеты эти:
Только после Октября
Стал я жить на белом свете.

При царе не жил я, нет,
И для верного итога
Вычтем эти сорок лет, —
Вышло тридцать. Разве много?

Тот, кто хочет стариком
Сделать юного Гамзата,
Тот пришел напрасно в дом —
Времени пустая трата.

Старость – молодость

Я старости не покорюсь
И не склонюсь пред нею.
И чем я старше становлюсь,
Тем жить хочу сильнее.

Друзья, я много перенес,
Глаза мои слабеют,
И островок седых волос
Средь лысины белеет.

Пусть бьется сердце у меня
Не в такт шагам тяжелым —
Немало в нем еще огня,
Немало струн веселых.

И пусть проходят годы, пусть, —
Я жизнь недаром прожил.
И чем я старше становлюсь,
Тем становлюсь моложе.

Меня не одолеет грусть
И не смутит тревога…
Я злюсь, тружусь, я веселюсь,
И молод я, ей-богу.

Вы не смотрите, что я сед.
Совсем не в этом дело:
Ягненку, может, года нет,
А он бывает белым.

О самоубийстве