Мучение любви. Келейные записи

Только если мы в конце концов остановились от бега в «беличьем колесе» бессмысленных хлопот вещественного благоустройства, вышли из пустой азартной игры, в которую вовлеклось уже все человечество, осмотрелись наконец по сторонам, немного оправились от головокружения и увидели, с помощью Божией, врата, хоть и тесные, но ведущие в вечность, к совершенству, встали на узкую тропу, по которой можно пройти к этим вратам,– только тогда застывший мир, словно мертвая декорация, сдвигается в сторону, и за ним открывается настоящая жизнь. Как в детской сказке про спящую царевну: проснулась душа наша – «спящая красавица», вместе с ней просыпается и окружающее ее царство. Тогда заговорит с душой весь окружающий ее чудный мир: все говорит, все проповедует вечные истины, все оказывается таким значимым, таким прекрасным, таким чудесным, и не потому, что оно приятно для глаз или съедобно, а потому, что во всем узнается Творец, во всем сокрыта тайная премудрость, и все о Боге, о пути к Нему, о тайнах вечности, о райских блаженствах, о гибели вне Бога.

Итак, весь окружающий нас пространственный, вещественный мир, со всеми его стихиями, изменяющийся во времени,– это еще не сфера бытия человека, существа, обладающего телом и духом. Видимый мир для нас лишь «отправная точка», «трамплин», с которого только начинается путешествие в океан настоящей жизни. И это не мечтание, не мир «воздушных замков», а действительная реальность – начало вечности. Как выразился один святой старец, живший в XV веке поблизости от Царьграда: «Люди небрегут о сем (о спасении.– Архм. Лазарь), считая, что реален только этот земной мир, видимый нашим глазам; а между тем не знают они, что духовный мир и есть реальность и сущность вещей; так весь земной, материальный мир, объемлемый понятиями высоты, ширины, глубины и веса, находится во власти времени, которое все приводит к разрушению, потому что время – слуга смерти; а духовный мир стоит вне этих ограничений, вне этих цепей и рамок меры, и он бесконечно богат, вечен и неразрушим»[14].

Наверное, можно сказать и так: этот видимый мир, колеблющийся во времени, непостоянный, меняющийся, как облака в небе, гонимые и развеваемые ветром, этот мир через высшую свою точку – человека – должен приобщиться к вечному и Божественному, и именно здесь уже он найдет цель своего призвания и назначения. Человек есть мост, соединяющий видимый мир с невидимым и с Самим Творцом видимого и невидимого. Там, где человек не служит вечности, не приобщается ей,– там он не на уровне своего призвания, «недочеловек», полумертвец. Он как семя, загнившее в земле, которое впитало в себя много воды, но не открылось теплу солнечных лучей, не смогло дать ростка, не потянулось из земли к небу, к солнцу, не вознесло от земли хваление и пение Дарующему жизнь, но сгнило, превратилось в тлен земной. Если отнять от житейского нашего круговращения эту науку вырастать духовно, произращать живой побег в область духовную, лишь корнями держась за мир, видимый чувственно, то весь этот мир, со всеми его просторами, ширью, красотами, наша самая деятельная, активная, «плодотворная» жизнь превращаются в бессмысленную игру, крайне скучную и пустую, почти что насмешку, какую-то жалкую «трагикомедию». Сам человек оказывается могучим гигантом, закованным в тесную железную клеть, талантливым музыкантом, которого заперли на всю жизнь в пустой комнате, оставив ему для посмеяния над ним только игрушечный барабан и детскую свистульку.

И только когда человек осознает тайну «нового измерения», станет понятна ему «философия» аскетов, подвижников, отшельников. Тогда приобретут смысл и оправдание кажущиеся жуткими для мира подвиги: постничество, молчальничество, странничество, затворничество, пещерничество, столпничество, юродство и тому подобное, что «не от мира сего». Тот же, кто остановился вниманием лишь на событиях во времени и пространстве, не разумея, что суть всего уходит своими корнями совсем в иную область бытия и именно оттуда получает свое значение и освящение,– такой человек никак не может понять тех, кто отказывается от активного участия, от «плодотворной» деятельности в мире сем и как бы проваливается в «небытие», в какую-то «пустоту», по его мнению. Но на самом деле лишь эти «отрешенные» от мира сего и имеют истинное бытие, плодотворную деятельность и небесполезный труд, как раз они-то и очнулись от тяжелого, болезненного сна и восстали для бодрой и деятельной жизни. Они-то как раз и обрели обширнейшую и благоприятнейшую область приложения всех своих сил и способностей, они только и живут как настоящие люди!