Мстительница

Но это было бы слишком быстро. Слишком чисто и слишком легко.

Боса так не поступает.

Я внимательно следила за подметалой. Прошел час, потом другой, и не было никаких признаков того, что далекий сгусток света движется. Но когда я отметила его местоположение одной из ракаморовских ручек, а потом вернулась спустя одну-две вахты, мне удалось себя убедить, что он подкрался чуть ближе. Через день сомнения растаяли. Джастрабарск приближался к нам, – вероятно, намереваясь поковыряться в наших объедках и поглядеть, что осталось в шарльере. Я измерила расстояние, которое он преодолел за двадцать четыре часа, и прикинула, сколько времени ему понадобится, чтобы добраться до меня. По моим подсчетам выходило, что на это уйдет пять дней.

Я поняла, что не доживу – в холоде, высасывающем из меня все силы, да к тому же без воды и пайков…

Мне нужно было сделать что-то экстраординарное.

Я бы соврала, сказав, что мне никогда не приходило в голову приготовить и съесть трупы. По крайней мере, я размышляла о том, что наполовину сойду с ума, если всерьез задумаюсь над этим. Я понимала, что такое может случиться. Но в промежутке между «сейчас» и «тогда» можно было попробовать кое-что еще.

Я могла бы съесть световой плющ.

Побеги змеились по стенкам коридоров во всей «Монетте», и их определенно было больше, чем я могла запихнуть в рот за пять дней. И я знала, что лоза не ядовита. Я где-то слышала краем уха, что эту дрянь можно есть, не опасаясь особо тяжких последствий. Что хитроумные разумники, жившие во время одного из предыдущих Заселений и придумавшие световой плющ – а растение было именно плодом чьих-то усилий, искусственно состряпанным организмом, вылепленным из частей других растений и животных, – позаботились о том, чтобы он не был ядовитым. Иначе и быть не могло, ведь люди, перемещаясь по кораблю, постоянно прикасались к плющу. Нет, световой плющ должен был оказаться полезной, а не вредной штукой. Он испускал свет, впитывал дурные газы и выделял те, которые требовались нашим легким.

И его можно было съесть.

Это был какой-то третий фактор, встроенный в него в качестве заключительной страховки. Если корабль попал в беду и при условии, что плюща осталось достаточно, чтобы от дыхали не мутилось в голове, остаток можно было слопать и не умереть от этого.

Но никто не обещал, что будет вкусно.

Я нашла нож и отрезала кусок размером с палец. Плющ поддавался легко и выделял сок, который я слизала с пальцев. Жидкость была сладкой, но в остальном безвкусной, как вода с сахаром. А еще побег продолжал светиться, хотя и не был связан с остальной частью организма. В моей ладони он ощущался мягким и прохладным.

Я сунула плющ в рот и сжала челюсти.

Мягкость уступила место более твердой сердцевине, которую пришлось жевать. Она была не совсем безвкусной. Острой, с кислым послевкусием. Не могу сказать, что наслаждалась, но это было не худшее, что мне доводилось пробовать; и если намазать плющ маслом, вероятно, им можно было бы кормить разумников за деньги. Я продолжала жевать. Постепенно мне удалось превратить весь кусок в массу, которую можно было проглотить. Чтобы утолить голод, требовалось нечто большее. Но сок плюща избавил меня от жажды, а это уже было кое-что.

Я решила, что смогу это вынести.

Учитывая, какой я книжный червь, может показаться странным, что я не отправилась в библиотеку раньше. Но книги были приятной частью моей жизни, роскошью и напоминанием о лучших временах, а я не хотела опять привыкать к приятному, пока еще не была уверена, что переживу ближайшие дни. Световой плющ немного сгладил мои страхи, и то ли из-за того, что мне удалось утолить голод, то ли из-за какого-то химического вещества в составе плюща, но для меня вдруг сделалось очень важным то, каким образом можно скоротать время, – и так уж устроено мое серое вещество, что первым делом на ум пришли книги.

Поэтому я отправилась в библиотеку Ракамора… и увидела, что с ней сотворили.

Я знала, что одни разумники ценят книги, а другие считают скучными, но мне не доводилось развить эту мысль и прийти к выводу, что кто-то может ненавидеть книги, уничтожать их. Я любила думать, что книги чем-то похожи на дыхаль. По всему кораблю были разбросаны баллоны с дыхалью, на всякий случай. Любой можно было использовать по необходимости, но это не испортить просто потому, что тебе есть чем дышать. Наверное, такой взгляд на вещи был свойствен воспитанной девушке с Мазариля, а остальные не были обязаны думать так же.