Мрак под солнцем

— Сэр, но зачем им это? Чисто технически — зачем? Что они найдут в Афганистане? Там же нет ничего кроме гор и ублюдков в них.

— А тебе не кажется, что это не пакистанская армия?

— А какая же?

— А если это китайская армия? А если они собираются нанести удар через Афганистан на Иран, чтобы получить доступ к нефти и прорвать нашу блокаду? А если после этого — они нанесут удар ПО НАМ?

* * *

Директор ЦРУ Алистер Сафт приехал на работу в половине одиннадцатого.

Нельзя сказать, что он не работал — он просто был совой и предпочитал именно такой график работы. До двух часов ночи — он сидел на квартире Роберта Когана (Кагана) вместе с такими же, как он неоконсерваторами и планировал список первоочередных действий — кого посетить, на кого нажать, кому и о чем напомнить. Результатом, которого он намеревался достичь был массированный ракетный удар по России.

Как и большинство американских евреев и представителей эмигрантов из Восточной Европы (а основной кадровый состав неоконов был именно оттуда), Алистер Сафт питал к России лютую ненависть. Неизвестно, откуда она исходила, может, из тех времен, когда в России была черта оседлости (защищавшая прежде всего самих евреев), может, ещё откуда — то, но эта ненависть была страшной. Она не имела никаких рациональных объяснений, она не нуждалась ни в каком подтверждении — она просто была. До тех пор, пока Россия существовала, пока русские существовали — эти люди не могли спать спокойно.

Особую злобу вызывало у них то, что в одиннадцатом году все провалилось. Деньги были благополучно разворованы, а выбранный ими на роль лидера «Снежной революции» молодой человек, учившийся в Йеле, ничего не смог сделать. Он, в сущности, был не таким плохим человеком — его числили в разряде полезных идиотов, во время его учебы на Западе его, как брандер взрывчаткой, набили идиотскими, не имеющими никакого отношения к реальностями теориями демократии, прав человека и государства, толерантности — и отправили обратно как чумную крысу, заброшенную в осажденный город. Но люди не поверили ему. В конце восьмидесятых — такому же харизматичному горлану — главарю поверили, а сейчас — нет. Видимо прав был Ландсбергис, говоря что в России полностью отсутствует совесть. Попытка воззвать к совести закончилась ничем, русские выбрали Президентом совершенно бессовестного, но при этом очень эффективного в политике человека. Все страны Запада многое бы отдали за то, чтобы этого человека не было — но он был и с тех пор, как он опять стал президентом, Запад испытывал постоянную головную боль. С ним очень непросто было договариваться, он всегда отстаивал какие-то неявные, но очень серьезные интересы, он ни в грош не ставил то, что на Западе по умолчанию воздвигалось на пьедестал — свобода, конкуренция, рыночная экономика, толерантность. Наконец, опасаясь каких-то действий против себя, он дал волю крайне опасному политическому течению — русскому национализму, который британский Королевский институт международных отношений придумал называть русским фашизмом. Результатом стало то, что страны Запада, скрипя зубами от ненависти и отвращения, были вынуждены поддерживать законную власть в России — ее крушение угрожало приходом к власти настоящих националистов и крахом всего миропорядка, созданного после девяносто первого года.

Приняв решения, которые надо было принять, Сафт завалился домой спать, а утром — поехал на работу…

Он уже давно сидел не в старом здании. Не так давно, позади знаменитого старого корпуса был возведен новый, названный «Антитеррористический центр имени Джорджа Буша» — в честь человека, сын которого вторгся в Ирак и, в общем-то, сделал возможным ту волну террора, которая захлестывала сейчас свободный мир. Как только корпус был закончен — весь директорат переехал в новый корпус на восьмом этаже. Теперь, взамен кабинета в старом здании, вытянутого, углового, продуваемого и неудобного, директору ЦРУ полагался приличный кабинет на восьмом этаже нового здания, похожий на директорский кабинет руководителя крупной корпорации.

Его машина припарковалась прямо напротив лифта — старый президентский лимузин был одной из тех вещей, которые грели тщеславную душу Сафта. Сопровождаемый двумя сотрудниками службы безопасности — раньше в здании директор ходил без охраны, охрана ждала на первом этаже — Сафт поднялся на восьмой этаж, прошел в приемную…

— Сэр…

Директор обернулся. Знакомое лицо… ах, да, Восток. Черт, как не вовремя…

— Ал… верно?

— Александр, сэр. Ближний Восток.

— Да… не могли бы вы зайти немного позже… Марси назначит время.

— Боюсь, что нет, сэр.

Директор даже споткнулся… он не привык слышать слово «нет». Власть — быстро прилипает к себе… если не почувствуешь — не поймешь.

— Сэр, информация чрезвычайной важности. Код Альфа.

Этого не хватало…

— Хорошо… десять минут. Марси, предупреди начальников секторов относительно селекторного.

— Да, сэр…