Читаем Mr. Darcy's Diary полностью

Мои маневры не остались незамеченными. Закончив играть пьесу, Элизабет повернулась и с улыбкой обратилась ко мне: «Вы хотели меня смутить, мистер Дарси, приготовившись слушать с таким вниманием мою игру. Но я вас нисколько не боюсь, хоть ваша сестра играет столь превосходно. Упрямство не позволяет мне проявлять малодушие, когда того хотят окружающие. При попытке меня устрашить я становлюсь еще более дерзкой».

– Мне незачем доказывать, что вы ошибаетесь, – возразил я ей. – Не могли же вы в самом деле считать меня на это способным. Я достаточно с вами знаком, чтобы знать, как часто вы утверждаете то, чего вовсе не думаете.

Что на меня нашло, я не мог объяснить. Не в моём характере было вести разговоры в столь игривой менере, значит, что–то в характере моей собеседницы подталкивало меня к такому поведению.

Элизабет от души рассмеялась. Заулыбался и я, понимая, что это нравится нам обоим. Причем мне это нравилось настолько, что я забыл обо всех своих опасениях и приготовлениях и просто наслаждался общением.

– Ваш кузен может неплохо обрисовать мой характер, – сказала она, обращаясь в полковнику Фицуильяму. Обратившись же ко мне, она произнесла: «С вашей стороны не великодушно припоминать все дурное, что вы разузнали обо мне в Хартфордшире. Могу добавить, что это и неосторожно, так как может вынудить меня дать вам отпор. И тогда как бы и в отношении вас не открылось нечто такое, что не обрадует ваших близких».

– Я этого вовсе не боюсь, – сказал я с улыбкой.

Её глаза блеснули в ответ.

Полковник Фицуильям тут же потребовал рассказать, как я вел себя за пределами родного дома среди незнакомых людей.

– Ну, так вы об этом узнаете! – начала Элизабет. – Но приготовьтесь услышать нечто чудовищное. Могу вам сообщить, что в первый раз мы встретились с мистером Дарси в Хартфордшире во время бала. И чем, вы полагаете, он на этом балу отличился? Он соизволил принять участие только в каких–нибудь четырех танцах!

В её глазах мой отказ танцевать выглядел нелепым, и я сам впервые осознал, что это действительно было нелепо. Надуваться от гордости вместо того, чтобы получать удовольствие, как любой нормальный человек. Действительно, чистый абсурд! Однако в другое время я не потерпел бы такого подшучивания над собой, но что–то в том, как она это преподнесла, сделало всё безобидным, и ни у кого не вызвало насмешки.

Только теперь я начал понимать, что в жизни моей было не так уж много веселья. Я принял обязанности главы семьи довольно рано, после смерти отца, и я был горд тем, что исполнял их так, как это делал мой отец. Я управлял имением, заботился о процветании арендаторов, не забывал о здоровье, образовании и счастье моей сестры, а так же всех, оказавшихся на моем попечении. Я успешно справлялся со всеми заботами, свалившимися на меня. До встречи с Элизабет я не понимал, что этого недостаточно для нормального существования. И лишь теперь увидел, как бедна была моя жизнь. Всё в ней заранее предопределено, всё в ней предсказуемо, никаких отклонений. Только сейчас я это отчетливо увидел. А увидел благодаря тому, что во мне зародились чувства, которых я не знал ранее и о существовании которых не задумывался. И когда я осознал это, мне почему–то стало легко, и я рассмеялся.

– В тот вечер я не имел чести быть знакомым ни с одной из присутствовавших дам, кроме тех, с которыми приехал на бал, – защищался я, приняв её тон.

– О, разумеется. И ведь нельзя же было допустить, чтобы вас на балу с кем–нибудь познакомили!

– Быть может, обо мне судили бы лучше, если бы я потрудился кому–нибудь представиться. Но я не стремлюсь навязывать свое общество незнакомым людям.

Она явно дразнила меня, допытываясь, по какой причине образованный и неглупый человек, к тому же принятый в обществе, не вправе рассчитывать на расширение знакомств. Более того, Фицуильям оказывался на её стороне, объясняя всё моим нежеланием доставить беспокойство себе самому.

– Я и вправду лишен присущего некоторым людям таланта свободно болтать с человеком, которого прежде никогда не встречал. Мне нелегко, подобно другим, подлаживаться к тону его рассуждений или делать вид, что меня интересуют его дела, – признался я.

– Мои пальцы движутся по клавишам этого инструмента не с тем мастерством, какое мне приходилось наблюдать у других музыкантов. Но мне всегда казалось, что я виновата в этом сама, не дав себе труда поупражняться как следует.

Я улыбнулся:

– Совершенно с вами согласен.

В этот момент леди Кэтрин прервала наш разговор.

– О чем это вы там беседуете, Дарси?

– О музыке.

Леди Кэтрин подошла ближе.

– Мисс Беннет играла бы неплохо, если бы больше практиковалась и пользовалась указаниями лондонского маэстро, – просветила она нас. – У нее даже есть некоторая беглость, но ей не хватает вкуса, которым отличается Энн. Из моей дочери вышла бы превосходная исполнительница, если бы только здоровье позволяло ей заниматься музыкой.

Перейти на страницу:

Похожие книги