Можно тебя навсегда

   Светили фонарики вдоль утрамбованных снежных тропок, мерцали диодами фигуры зверей. Не потому, что скоро Новый год, нет. К празднику добавлялись лишь игрушки на ёлке, всё остальное убранство радовало круглый год. Оленей сменяли стрекозы, грибочки, яркие цветы. Флюгер-конь менял цвет в зависимости от гирлянды. Вдоль дорожек летом светились гирлянды-ромашки, зимой – фонарики в форме керосиновых ламп.

     Детей, независимо от возраста и характера, радовала эта разноцветная вакханалия, называемая «волшебством». Первый год, когда из-за слёз Синички не стали убирать иллюминацию во дворе, Богдан был уверен – к весне, максимум к лету светящаяся радость приестся, попросту перестанут замечать. Дети замечали, с удовольствием играли в сверкающем убранстве, придумывали сказки, правила, истории.

     Богдан махнул рукой, время от времени менял дизайн, чтобы не поверить ненароком, что он фея, заблудившаяся в лесах Хакасии. Его Крош точно не одобрит такой поворот! Женя согласилась бы на злодея, в крайнем случае, на серого волка, но злые персонажи в «волшебстве» не жили. Чтобы Синичка не боялась. Трусиха она всё-таки, их Синичка.

     Зашёл в вестибюль, Вишенка крутилась у ног, в нетерпении виляя хвостом. Там, за дверью, она чуяла не кого-нибудь, а Тёмыча. У восточноевропейской лайки может быть только один хозяин. У Вишенки хозяин Богдан – безусловный авторитет. Но лучший друг, опекаемый и самый любимый – Артём. Они вместе росли и вместе взрослели. Правда, хвостатая обогнала, но разве для настоящей дружбы есть преграды? Если только дверь, которую хозяин не открывает.

     – Виш, тихо! – дал команду Богдан. – Сидеть!

     Вишенка уселась, преданно посмотрела в глаза. Богдан знал – ни звука не вырвется из пасти собаки. Не двинется, будет сидеть, ждать команды, несмотря на нетерпение, читающееся на морде.

     Богдан открыл дверь, заглянул через просторный холл в гостиную. На тёплом полу из натурального дерева раскиданы игрушки. Машинки вперемешку с драконами, куклы рядом с книжками, замки рыцарей, принцесс, пожарные машины, самосвалы. Такая же картина на диване, помимо игрушек обложенная диванными подушками, думками, сшитыми зверятами, творением рук Жени.

     У Крош теперь трудились две работницы. Она прошла обучение конструированию одежды, предпочла личное общение с преподавателями онлайн-курсам. Поняла, что не хватает знаний, выработала план, воплотила в жизнь – всё в лучшей манере Крош, с присущей ей обстоятельностью.

     В маленькую мастерскую по-прежнему шли, порой приезжали из других районов Хакасии женщины. Женя с любовью и преданностью руководила бизнесом, общалась с клиентками, но шили работницы. Сама же Крош вернулась к своему хобби – пэчворк, предметы интерьера, мягкие игрушки ручной работы. Богдан понимал – это знак, что Женя на самом деле освоилась, расслабилась, с уверенностью смотрит в завтра. Действительно поверила в себя, Богдана, их непростую, характерную, разномастную семью. Перестала бесконечно беспокоиться, готовиться если не к ядерному взрыву, то к локальной войне на территории отдельно взятых квадратных метров. Не внутри семьи, а с внешним миром.

     Мягкие игрушки – жизнерадостные, яркие, – говорили сами за себя. Особенно единорожки, – а какую ещё зверюху ожидать от жены владельца конезавода? – пользующиеся неизменной популярностью у покупателей. В какой-то момент изделий стало слишком много, куклы и покрывала кочевали по дому, украшали всё, что возможно, носы животин торчали из каждого угла, подушки лежали стопками. Женя открыла аккаунт, не особенно веря в успех. Кому нужны тряпичные игрушки и лоскутные покрывала? Оказалось – востребованы. Теперь Женя раз в неделю несла на почту свои сокровища, переписывалась с клиентами, выделила себе личную мастерскую в маленькой комнатушке рядом со спальней – царство лоскутков.

     – Пфф-шшш, – раздалось снизу. Панфилий, или Фантик – здоровенный кот, пришедший к ним на порог ещё котёнком, выразил недовольство присутствием хозяина. Вообще-то он спал! Негоже честных котов после сытного ужина отвлекать!

     – Папочка! – взвизгнула Синичка, подпрыгивая на месте, а потом рванув прямо в объятия Богдана. Маленькая, беленькая-беленькая девочка, в платье с вышивкой, с тряпочной крошечной феей, выглядывающей из кармана – наряд от мамы, – быстро перебирала ножками, спеша оказаться первой.

     Тёмыч встал у дивана, ревниво придерживая рукой брата, будто он действительно не уступит сестре.

     – От тебя ёлочкой пахнет, – довольно лепетала Синичка.

     – Правда, моя хорошая? – отвечал Богдан.

     – Ты зайчика видел?

     – Он подарок тебе передал, – пришлось лезть в карман за шишкой. В их «волшебстве» зайцы жили в лесу и всякие глупости не передавали, только настоящие, лесные подарки.

     – И Тиме?

     – И Тиме.

     – И Тёме?

     – И Тёме.

     Через пятнадцать минут дружный коллектив Усмановых-младших висел на Богдане, перебивая друг друга спешил поделиться новостями. Вишенка крутилась рядом, поскуливая от удовольствия, позволяя себя гладить всем, особенно Жене. Ну, так, из уважения к главной женщине дома и в надежде на внеурочное кормление. Заслужила! Заслужила ведь?