Можно тебя навсегда

     – Мы можем подождать, – он понятливо кивнул.

     – Не надо, всё равно нужно просыпаться, – с этими словами Женя начала разбираться с креплениями слинга, придерживая Тёму, молясь, чтобы сынишка не перекричал ревущие турбины самолётов, идущих на посадку и взлёт.

     Тёмка недовольно повёл сонными глазёнками, скривился, давая понять, что прерывать сладкий сон шестимесячных младенцев – не лучшая идея, нахмурился и огласил парковку истошным приветствием.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

   Женя попыталась успокоить малыша, не тут-то было. Артём был намерен сообщить округе о собственном недовольстве. Отвлечь могла пустышка, но она, как назло, уже в салоне, на переднем сидении, в сумке с веселыми медвежатами, пристёгнута на цепочку к тряпичному Крошу. Забраться в Тундру, держа на руках шестимесячного, выгибающегося, орущего крепыша, оказалось таким же непреодолимым квестом.

     – Давай сюда, – Богдан взял Тёмку, тот ответил усилением децибелов рёва.

     Женя плюнула, Тёма всё равно продолжит надрываться, а в машину забраться надо, перетащить сумку на заднее сидение, достать всё необходимое для сынишки, а уж потом устраивать его в автокресло, что вызовет неминуемый второй круг недовольства. И покормить.

     – С характером парень, – улыбнулся Богдан с водительского кресла, когда Женя уже пристёгивала Тёму.

     – Он нормальный был, – буркнула, извиняясь, Женя.

     Господи! Зачем она приехала? Зачем? Сидела бы в Москве, не мучила бы никого. Ни себя, ни Тёмку, ни Богдана. Последнему точно вопли чужого младенца не нужны… Неловко, стыдно, хоть сквозь землю проваливайся.

     – Не «был нормальным», а есть нормальный, – обрубил Богдан. – Знаешь, любой бы возмущался, разбуди его, затолкай в грохочущую железяку, пристегни ремнями, – улыбаясь лишь кончиками губ и едва заметной сеточкой морщин у глаз, продолжил он.

     Тёма в это время вцепился в бутылочку, начал с аппетитом есть. Хорошо, что изобрели термос для детского питания и другие полезные девайсы, Женя не представляла, как бы она справилась в дороге, отними полезные игрушки цивилизации.

     Сначала ехали молча. Богдан смотрел вперёд на дорогу, изредка бросая взгляд на гостей в зеркало заднего вида. Женя в эти моменты подбиралась, натягивалась как струна, делала вид, что увлечена окружающими просторами, сынишкой, содержимым карманов. Страшно нервничала, казалось, сердце остановится или, наоборот, взорвётся, не выдержит скорости ударов. Хозяин авто ничего не делал, лишь иногда смотрел, а внутри у Женьки всё переворачивалось, мысли начинали метаться, скакать, как блохи. Тогда она с усердием начинала смотреть в окно, изучать местность.

     Надо сказать, пейзаж действительно отличался от того, что когда-либо видела Женя. С одной стороны степь, вдали заканчивающаяся низкими, сколько хватало глаз, протяжёнными горами, с другой – виднелся лес. Тайга? В Женьке просыпался детский интерес.

     – Богдан, а там медведи есть? – кивнула в сторону леса, как она думала, тайги.

     – Есть, – коротко ответил водитель.

     – Настоящие?

     – А как же.

     – И волки?

     – И волки.

     – Ох ты ж, – от неожиданности пролепетала Женя. Что значит волки? Машина ехала по трассе, иногда мелькал неказистый частный сектор, а совсем рядом лес. С волками, выходит?..

     – Не бойся, Крош. Твой бочок кусать буду только я, – Богдан подмигнул, подавил смешок. Женя моргала, соображая, что ответить, но вместо колкой пикировки почувствовала, что краснеет…

Глава 43

     Провалиться в пучину не то стыда, не то довольства не позволил Тёмка, сообщив, что шестимесячный организм работает, как часы. Недавно он покушал, теперь необходимо сменить подгузник. Убрать последствия сытного перекуса, пока виновник торжества в настроении и не огласил трассу Хакасии возмущённым криком, перепугав медведей, волков, и прочих представителей фауны.

     – Богдан, ты можешь остановиться? – пискнула Женя.

     – Могу, – он покосился на Артёма, начал перестраиваться вправо, пока Тундра не замерла на обочине.

     Привычными движениями Женя справилась с Тёмкой, быстро сменила подгузник. Богдан при этом спокойно подавал влажные салфетки, детский крем, убрал испачканный памперс в полиэтиленовый пакет и отнёс в багажник, ничем не выдав неприятие, если оно и было. Терпеливо подождал, пока Женя усадит недовольного сынишку в кресло – лежать на пелёнке, активно переворачиваться, вертеться юлой, смотреть на мир, сидя самому, без громоздкого кресла и ремней, парню нравилось больше, – и лишь убедившись, что всё хорошо, продолжил путь.

     – Извини, – пискнула Женя.

     Извиняться не за что, любому известно, дети справляют нужду в штаны. И всё равно неловко получилось. Мысленно Женька отвешивала себе подзатыльники, но иррациональный стыд не проходил, будто это она лично едва не испачкала продуктом жизнедеятельности салон автомобиля стоимостью больше, чем сможет заработать за год… пять лет, а то и больше. Она никогда не интересовалась ценой машин подобного класса.

     – За что?

     – Ну…

     – Крош, вообще-то я не жду, что полугодовалый человек вежливо попросит остановиться у кустов.

     – Просто…