Может быть...(СИ)

Проводник вложил в атаку вес всего тела, его клинок почти достиг цели, когда… Зверь дернулся и вскочил! Меч оставил порез на шкуре, но не нанес серьезного вреда. Хукато не успел убрать рук с пути поднявшегося ленай’га. Чтобы не улететь в ближайшие кусты он вцепился в шею, оказавшуюся под животом проводника. Клинок, к сожалению, был потерян. Дотянуться до него не было никакой возможности. А зверь, почувствовав нежеланного наездника, заревел и стал дергаться из стороны в сторону, пытаясь сбросить Хукато!

За одно Эйве проводник был благодарен — находясь на задней части шеи, он был защищен от пасти и от передних лап, хотя ноги пришлось поджать. Точек опоры было слишком мало. Хукато понимал, что его проигрыш — лишь вопрос времени. Нужно было бежать. Выбрать момент и оттолкнуться. Косы выбились из общего пучка и облепили лицо. Растения еще не начали испускать свой свет в ночи. Хукато совершенно ослеп. Он был в таком же затруднительном положении, как и его противник.

Ленай’га отклонил шею и резко выбросил вперед, пытаясь отправить проводника в полет, словно свою прежнюю голову. На’ви повис на краю шеи и ударился лицом о место прикрепления головы. Собственные волосы и связующие нити скользили по скулам, по щекам, по хребту носа. Хукато даже подумывал укусить зверя за нити, что, вероятно, должно было принести немалую боль.

Но не успел. Ленай’га почуял близость своей победы и согнулся снова, чтобы совершить рывок. Хукато собирался покинуть негостеприимную шею за миг до броска.

Но ни зверь, ни На’ви, не ожидали того, что случилось в следующий миг. Их обоих прошибло «молнией»! Два крика, полные боли, пронзили ночной лес! Вспышки не было. Тьма по-прежнему клубилась вокруг. А Хукато и ленай’га застыли подобно изваянию. Они ждали. Когда нахлынувшая волна отступит или полностью поглотит их. Когда вернется контроль над телами, или когда на одного обрушится смертельный удар другого. Они ждали. А тьма начала отступать.

Хукато врос в шею зверя, обняв ее всеми конечностями в момент приступа. Проводник дышал через раз и не понимал, что произошло! Он чувствовал страх смерти, чувствовал боль одиночества и жажду жить. Но… Были ли они его собственными?

Ленай’га поднялся на дыбы, выпрямил шею и зарычал. Хукато, подброшенный движением, немного съехал вниз и потряс головой, убирая косы с глаз. Цвин, кажется, зацепился за что-то и не хотел падать за спину. Хукато подтянулся, чтобы понять, в чем дело, и замер снова.

Он не мог поверить в то, что видел. Место сочленения шеи и головы ленай’га светилось. Связующие нити крепко оплели цвин проводника и не намеревались отпускать. Хукато зажмурился, прогоняя обман зрения, и посмотрел еще раз: нити и цвин по-прежнему были единым целым.

Хукато хотелось орать! От страха. От неверия. От восторга?!

Проводник дышал, глубоко дышал — это все, что он мог себе позволить. Гоняя воздух через нос, Хукато слышал, как вместе с ним дышит ленай’га. Чувствовал еще одно сердце, бившееся в такт его собственному. Ощущал чужую радость и… голод!

Хукато поставил ноги на спину, зверя и рассмеялся. Впрочем, ленай’га тут же резко дернул шеей, напоминая, кто тут главный. Проводник покачнулся, но удержал равновесие. Ему нужно было накормить зверя, но кажется, тот не желал вновь оставаться один. По крайней мере, пока не утолит голода.

Сверток с обедом стремительно исчез в пасти, но этого было слишком мало. Пожалуй, выбор у На’ви был не велик… Посчитав, что терять дарованного Эйвой друга не стоит, Хукато направил зверя в сторону деревни Оматикайя, параллельно придумывая, подходящие слова для описания произошедшего.

***

За’о гнал икрана вперед уже четвертый день подряд. Поручение Лин странник выполнил. Таунрэ’сьюланг уже собирались на подмогу Оматикайя. Но За’о понимал, как этого было мало. Он решился на отчаянный шаг: вернуться без птенца. И более того: просить помощи для Оматикайя и Лин!

Икран с легкостью нашел родные скалы. Они не сильно сместились с последнего визита За’о. Дом Слелетауми, ведомый волей Эйвы, медленно плыл в Небесах…

Защитники дома не были рады появлению своего соплеменника, ведь он вернулся один, без птенца. За’о не сопротивлялся, позволив стащить себя со спины икрана. Со связанными за спиной руками и собственным цвином, обвитым вокруг шеи, странник предстал перед лицом правителя.

— Ветер завершил свой круговорот, Леза’оуэ, — приветствовала его пожилая женщина. На нее Эйва пролила краску, сделанную из света звезд. Все: волосы, широкие линии на лице и теле, расшитый нитями лонатайи балахон, кости икрана в высокой прическе — сверкало белизной. Исполненная мудрости предводительница Слелетауми всегда давала ощущение покоя и безопасности своему народу.

— Да, Тейрэ, завершил, — упал на колени странник. — Он звал далеко и показал много. Но не отдал ничего.

Старуха разразилась каркающим смехом. Подчеркнутые белым морщины собрались в углах глаз:

— Ты давно вылетел из гнезда, Леза’оуэ! Но так и не научился простым истинам. Ветер ВСЕГДА приносит что-то.

— Я выбрал семя и не сумел ухватить, — повинился странник.