Может быть, он?

— Да, я ошиблась. И может, я была ему не лучшей матерью, но я одумалась, и я стараюсь.

— Муж поставил тебе условие — выйти замуж. И найти нормального мужика, чтобы ребёнок не видел в своём доме никакой грязи. И ты нашла. Выход.

Она открыла рот, чтобы возразить. Потом закрыла: до неё наконец дошло.

— Только не говори, что ты…

— Именно так, Ева, — кивнул Мир.

Но ещё до того, как она закрутила головой по сторонам в поисках бывшего мужа, они услышали:

— Папа! — мальчишка кинулся к мужчине.

В возрасте. Серьёзный. В строгом костюме. Он всегда вызывал у Мирослава лёгкую оторопь, что он испытывал, наверное, только при своём отце. Внутренняя сила и власть — их не скроешь. Но редким людям они даны.

— Нет, дорогая, — покачал головой мужчина. Потрепал мальчишку по голове и тот снова убежал к фонтану. — Твой план провалился. Сын останется со мной. Мирослав не подходит, — усмехнулся он. — И если не оставишь его в покое, то я прекращу твои свидания с сыном совсем.

— Ты так не поступишь с собственным ребёнком! Я его мать!

Мужчина смерил её взглядом полным одновременно презрения и сочувствия и не добавил ни слова.

— Что ты ему отдал? — повернулась она к Мирославу. — У тебя же ничего нет, а он ничего не делает просто так, даром.

— Тебя не касается, — улыбнулся Мир.

Он обещал себе, что обратится к её мужу в крайнем случае. Но тратить силы ещё и на Еву устал. Ему до чёртиков надоела эта баба. Ему надоело всё. А с того дня, как Кристина выбрала Ротмана — особенно. Но решать проблемы приходилось по мере поступления. И эту он решил. Пусть так, немного не по-самурайски, но решил.

— Ну, как успехи? — подошёл он к мальчишке. Похлопал по плечу. Похвалил: — Круто! Дальше меня!

Тот обнял Миро на прощание и побежал к папе.

— Милый, пойдём со мной, — позвала его Ева, смерив Мирослава взглядом.

— На сегодня ваша встреча закончена, — ответил мужчина, не терпящим возражения тоном.

— Хорошо. Хорошо, чёрт побери! — всплеснула она руками. — Нет, так нет. Будь по-вашему. До встречи, милый! — махнула она сыну рукой.

— Пока, мам! — крикнул тот, уходя с отцом.

И Ева тоже пошла, гордо подняв голову, к своей машине.

Мир знал, что если ещё и увидит Еву, то только где-нибудь мельком или случайно.

С такими людьми, как её муж — не спорят. Даже она.

А Мирослава ждали другие дела.

Аудиторы. Налоговая. Трудовая инспекция. И чёрт его знает кто ещё.

Мирослав Сергеевич радушно встретил проверяющих, предоставил помещение, выделил сотрудников, приставил секретаря — девочку, что будет приносить кофе и выполнять мелкие поручения. И самоустранился.

— Вы знаете, что делать, — сказал он главам подразделений. — Вы верой и правдой работали на моего отца не один год. Он сказал мне про вас — отличная команда: хваткая, умная, целеустремлённая. Нам нечего бояться и нечего скрывать. «Экос» высокоэтичная компания с прозрачной отчётностью. Это не первая наша проверка. Просто сделаем это!

Было ли это правильным решением или нет, должен был Мирослав отвезти проверяющих в самый дорогой ресторан города и вручить по пухлой пачке купюр в конверте, — ему шепнули, что именно за этим и приходят внеплановые проверки, — он не знал. Может быть. А может, они именно этого и ждали, чтобы зафиксировать взятку. Он просто поступил так, как велела совесть. И всё.

По крайней мере, о проверке он мог думать. Работа его отвлекала.

Из автосервиса он уехал не потому, что Гамлет его погнал — теперь там всё напоминало о ней, а это больно. Ещё совсем свежо. Невыносимо.

Мирослав ни в чём Крис ни винил. Он понимал, почему она так поступила. На её месте он поступил бы так же. Если бы Майя не погибла, если бы оказалась в больнице, в коме, он не отошёл бы от её кровати ни на секунду. Он отдал бы всё и пожертвовал всем, лишь бы она была жива.

Даже несмотря на то, что Майя его и не любила. Он всегда это чувствовал, хоть и боялся себе признаться. Да и он её — не любил. Сейчас Мирослав как никогда это понимал.

Но это неважно. На пороге вечности, когда осознаёшь, как хрупка жизнь, как ценна жизнь единственного человека: мужчины, женщины, ребёнка — всё остальное всегда неважно.

И он не лез к Кристине со звонками, сообщениями, встречами.

Он знал, как трудно далось ей это решение — и не травил душу.

Пусть так. Она жива. С ней всё в порядке. Она есть. Она где-то рядом. И однажды всё как-нибудь образуется. Пройдёт. Отболит. Отпустит.

Сейчас он ничего не мог с этим сделать.

Он просто делал, что должен и старался не думать о том, как могло бы быть.

— Сбегаешь? — усмехнулся Мир, когда Кирилл Владимирович положил ему на стол заявление.

— Да нет, я, — мялся он, — в общем, я давно уже собирался, просто не находилось подходящего места, присматривался. А что проверка — просто так совпало.

— А куда уходишь, если не секрет? — спросил Мирослав. А когда бывший уже комдир замялся, — его заявление Мирослав подписал «без отработки», — усмехнулся: — Они же наверняка нам звонили, мне всё равно доложат.

Кирилл словно выкашлял название известной сети, торгующей парфюмерией.