Может быть, он?

Со всей силы наступила ему на ногу каблуком, а когда он взвыл от боли — вывернулась и шарахнула его наотмашь по роже дыроколом.

Почти выбежала. Уже открыла дверь, уже протиснулась наружу и… врезалась в Пряника.

— Кристина? — удивился он.

Пару секунд, как заворожённый, смотрел на мою расстёгнутую блузку, бельё, вздымающуюся грудь, а потом наконец оторвался, повернул голову.

— Кирилл?

Тот зажимал рукой ушибленную скулу.

— Какая-то психованная девка, — смотрел он на Пряника невинными глазами. — Нормально же спросил, по работе. — Чего перепугалась? Вмазала дыроколом. Выскочила, как потерпевшая. Ты это, прости за кофточку, — обратился он ко мне. — Я машинально схватил, когда ты убегать стала.

Пряник смотрел то на меня, державшей руками на груди блузку, то на нового финансового директора. Тот, не дав Стёпе одуматься, засмеялся, обращаясь ко мне:

— Чёрт, ну извини, я правда не хотел ничего плохого. Увидел, что ты одна сидишь, подумал, что не один я такой идиот, зашёл поболтать. Думал, кофе попьём. Вон, конфеты принёс, — показал он на оставленную как специально на столе коробку.

— И ширинку для дружеской беседы расстегнул, — показала я на его брюки, где в поспешно застёгнутом бегунке зажевало край рубашки.

— Ой, блин, — смутился он. — Я и не видел. Чёрт, косяк.

И провалиться мне на этом месте, он даже покраснел, словно ему и правда неловко, типа рубашку он защемил, когда ходил поссать.

Это всё и решило.

— Кристин, ты не погорячилась? — повернулся ко мне Пряник.

— Стёп, если ты его не уволишь, — сказала я сладеньким голоском и заботливо поправила на Прянике галстук, — ну, в общем, ты знаешь, что.

Развернулась и пошла прочь из кабинета.

— Кристина! — крикнул он мне вслед. — Я не могу его уволить. Я его ещё не взял. Он на испытательном сроке.

— Значит, он его не прошёл, — повернулась я.

А потом, когда вернулась, кое-как заправив блузку трясущимися руками, Кирюши уже не было, а Пряник ждал меня в кабинете.

— Он обещал, что никому не расскажет. И не будет писать на тебя жалобу. Я понимаю, ты столько времени провела в больнице, ты на взводе, устала, перенервничала.

— Ну ещё скажи не в себе, — схватила я сумку, сняла с зарядки на окне телефон и укоризненно посмотрела на Пряника. — Или чудак чудака видит издалека? Почему ему ты поверил, а мне нет?

— Я не знаю кому верить, — встал он.

Мне казалось, я достигла дна, когда решила выйти замуж за Ротмана, а он сказал, что у него есть девушка, но снизу, как обычно, постучали.

Когда я пришла в бухгалтерию на следующий день, на меня уже не смотрели косо — надо мной откровенно смеялись.

Во внутреннюю сеть выложили видео моего собеседования в «Экосе».

Глава 33

— И ты не сказала? — метался по кабинету от аквариума с золотыми рыбками к аквариуму с петушками Степан Аркадьевич.

— Э-э-э… — Травма мозга была нанесена чем-то тяжёлым и тупым, предположительно, вопросом. — Что я не сказала? Что ходила на собеседование в «Экос»? Это разве запрещено? — следила я как он мечется, словно его завели.

Была у меня в детстве такая игрушка — заводной петушок. Он всё клевал и клевал невидимые зёрнышки, тыкаясь в пол носом, а потом резко падал набок.

Пряник набок не упал. Он остановился, потом резко открыл дверь и пошёл, широко шагая по коридору.

— Куда это он? — выглянула Катерина.

— Не знаю, — пожала я плечами.

И мы вдвоём побежали за ним.

Бежать оказалось недалеко. Он без стука вошёл в кабинет нового финансового директора. Сидящая перед ним главный бухгалтер, видимо, с докладом, едва успела отскочить, когда Стёпа выволок его за грудки из-за стола и врезал от души.

Потом поднял и ещё раз врезал.

А потом вышвырнул в коридор и врезал ещё и там.

— Вздумаешь сунуться к ней ещё раз — убью, — возвышался он над распростёртым на ковровой дорожке Кирюшей с разбитой мордой. — А сейчас убирайся!

— Ты пожалеешь. Я это так не оставлю. Не с тем связался, — шамкал Кирюша окровавленным ртом.

Но Пряник остался неумолим:

— Это ты пожалеешь. А ещё раз увижу — и тебя ни в одну компанию в городе не возьмут, уж я постараюсь.

Он кивнул. Кирюшу с вещами вывела из здания охрана.

— Пойдём пообедаем? — кривился Пряник, когда я обрабатывала перекисью его разбитую руку и заматывала бинтом.

«Матильда, будь осторожна, собака не стерильна», — аргументировала я назначение медицинских процедур, когда он стал было возражать.

А что могла ему возразить я? Конечно, я согласилась.

Мой герой. Так и просилось пошутить: «Нет кнута? Врежь пряником!..»

И когда за обедом он предложил полететь с ним в командировку — согласилась тоже.

Когда третий раз за неделю я прошла по бухгалтерии к своему прежнему столу уже ни презрения, ни смешков в свой адрес не услышала. Ни один шепоток не прозвучал.

— Что-то ищешь? — окликнула меня из своего кабинета Боженька.

— Да, — обернулась я. — Откладывала один авансовый отчёт, не могу найти.

— Зайди, — кивнула она. — Этот? — достала из ящика стола бумагу.

— Точно, — уставилась я на приколотые чеки. И поняла, что мне прошлый раз не понравилось. — Что это за валюта?

— Чешские кроны, — поправила она очки.