Мозг, ты спишь? 14 историй, которые приоткроют дверь в ночную жизнь нашего самого загадочного органа

Вместо того чтобы симулировать симптомы у самих себя, пациенты с этим расстройством злонамеренно «создают» эти симптомы у других – опять-таки чтобы добиться внимания. Это зловещая и опасная форма насилия. Уровень смертности из-за отравления или осложнений после ненужного медицинского вмешательства составляет до 10 %. В силу особенностей такого расстройства жертвы делегированного синдрома Мюнхгаузена уязвимы и зависимы от виновника, неспособны сами сообщить о своих симптомах, предотвратить отравление или умышленный саботаж диагностических исследований, так что практически неизбежно ими становятся дети. Как и в случае с детьми, спящий взрослый не способен сообщить о своих проблемах самостоятельно, что делает расстройства сна одним из немногочисленных сценариев, при которых взрослый человек может стать жертвой столь ужасного издевательства. С другой стороны, однако, Линда передо мной ни разу не появлялась и, судя по всему, в целом не очень любит встречаться с врачами, что делает этот диагноз крайне маловероятным.

По прошествии нескольких месяцев Роберт сообщил мне, что ему удалось убедить Линду самой обратиться к психиатру. Невероятно, но ее признали полностью психически здоровой. Что касается меня, то я стал подозревать, не относится ли ее поведение к так называемому газлайтингу.

Термин «газлайтинг» описывает другую разновидность психологического насилия, при которой злоумышленник всячески пытается заставить человека сомневаться в своей вменяемости, памяти или в своем восприятии окружающей действительности. Конечной целью может быть банальное желание контроля либо разрушение чужой самооценки, однако это может делаться и с целью финансовой выгоды или для расторжения отношений. Свое название это расстройство получило благодаря одноименной пьесе 1938 года, по которой затем в 1940-х сняли два фильма, в одном из которых играла Ингрид Бергман. И пьеса, и оба фильма называются Gaslight [4]. Муж пытается убедить свою жену, что она постепенно сходит с ума, чтобы убрать ее с дороги, упрятав в психушку, и найти спрятанные где-то в доме драгоценности. Он не дает ей ни с кем общаться, подделывает доказательства того, что она крадет всякие безделушки, а затем вызывает у нее ревность, флиртуя с домработницей, после чего заявляет, что жена все выдумывает. Его действия по поиску спрятанных в доме драгоценностей приводят к мерцанию газового освещения, однако он убеждает свою жену, что это мерцание является плодом ее воображения. Я размышлял, не пыталась ли Линда добиться тем самым разрыва с Робертом или манипулировала по какой-то другой причине. Вскоре после того, как был поставлен окончательный диагноз, мы действительно описали случай Роберта в медицинской литературе как возможное проявление газлайтинга.

* * *

В связи со столь многочисленными странностями в этом случае впоследствии я был вынужден пересмотреть его снова. На довольно долгое время я потерял контакт с Робертом, однако пять лет спустя мы снова увиделись. По прошествии времени стало очевидно, что поведение Линды указывает на нечто большее, чем газлайтинг. Как и можно было ожидать, вскоре после нашей последней встречи их отношения быстро подошли к концу, однако Линда продолжала ему досаждать. По его словам, он несколько раз ходил в суд, чтобы ей официально запретили к нему приближаться. Она несколько раз звонила ему на работу и в полицию, выдвигая против него различные обвинения как сексуального, так и преступного характера. Она изощренно манипулировала полицией и судами. Однажды, когда он был за рулем своего автобуса, его остановила полиция. Как оказалось, Линда позвонила им и заявила, что Роберт торгует наркотиками прямо за рулем. Вскоре ему разрешили продолжить свой путь. Очевидно, психически здоровый человек так вести себя не будет, однако и для газлайтинга такое поведение не характерно. Я стал сомневаться в верности первоначально поставленного Линде психиатром диагноза.

Оглядываясь назад, Роберт признает, что к моменту нашей первой встречи у него уже закрались некоторые подозрения.

«Если бы она продолжала утверждать, что я говорю про свою бывшую, то в это можно было бы поверить. Если бы она говорила, что я изменяю с соседкой, то это тоже было бы правдоподобно. Но когда она начала рассказывать про некрофилию, зоофилию, сексуальное насилие над целыми семьями – как мужчинами, так и женщинами, – я подумал, что она не в себе. Я, конечно, не ангел, однако гомосексуализм меня уж точно никогда не привлекал».

Тем не менее он верил ей в достаточной мере, чтобы попробовать лечиться самостоятельно. «Я старался как можно сильнее обдолбаться. Да еще и бухлом все это дело заливал. Я пробовал разные таблетки, которые можно было без труда достать. Лишь бы спать покрепче».