Мост через Валгаллу

– До хрена умных развелось! – зловещим шепотом произнес Макар. – Короче, я сказал: если голос ко мне не вернется, петь будет Фузз. Точка, короче. Или вообще не выступаем. Ясно?!

– Да пошел ты знаешь куда?! – крикнул Пидалин. – Тоже мне, художественный руководитель. Холодным пивом голос посадил, а теперь командует. Я вообще в Москву собрался, понял?!

– Давай-давай, – закивал Гнус, – ждут тебя в Москве с распростертыми объятиями. Басист без слуха. Самородок.

– Сам ты выродок. Басисту слух, между прочим, вообще не нужен. Главное, чувство ритма.

– Ага… Чувство ритма…

– Короче! – почти проорал Макар. Правда, все еще шепотом. – Послезавтра отыграем программу, и катись хоть в Лондон, хоть вообще, мля, в Вудсток! Понял, короче? Я перерешил. Гнус поет. Твердо. На синтезаторе сеструху попрошу сыграть. Не откажет. Давно, короче, сама набивается. Или без фортепьянки залабаем… Погнали, короче.

Каморку сотряс мощный залп «Уралов», и Гнус со всей дури голосом, полностью оправдывающим прозвище носителя, заорал:

– А надо ль нам на реку выходииить?!

А стоит ли нам в проруби купаааться?!

А может, лучше сразу всех убииить?!

Чем долго над людями измываааться?!

И вот опять грядет переворот,

Который всем нам точно принесет…

Шатанье и разброд.

Опять переворот…

А утром на воротах парка культуры появилась пусть слегка безграмотная, но яркая афиша, выведенная красной и черной тушью на обратной стороне стенгазеты дворца:

04-го июля

после-завтра вечером, в 20-00, прямо тут, в парке

состоится музыкальное шоу

ВИА «Серебряные караси»

(оно же – группа «WallGala»),

худож. рук-ль Макленин М.М.

с новой программой

«ОПЯТЬ ПЕРЕВОРОТ»

Вход бесплатный

Всех ждем к 20-00

НЕ ПРОПУСТИТЕ ТАКОГО ШАНСА!

Грамота четвёртая, приподнимающая завесу над страшной тайной, раскопанной мальчишками и галерейщиком Трисемёркиным

Галерея в столь поздний час выглядела совершенно иначе, нежели днем. И дело не в том… Точнее, не только в том, что вокруг, да и внутри, царила мертвая тишина, даже не напоминающая о толпах ценителей искусства и простых экскурсантов. Сами старинные стены, казалось, кричали о страшной и неведомой тайне.

Прохор Кузьмич с Никитой ушли далеко вперед, а Леша отчего-то задержался в зале гипсовой скульптуры.

Уникальная экспозиция изваяний – эксклюзив от Трисемеркина. Ну, где, скажите, вы еще отыщете такое собрание гипсовых бюстов? Количеством не менее четырех десятков? Нет, есть и более обширные коллекции. Наверняка есть. Все дело в их происхождении.

Вообще, Прохор Кузьмич, несмотря на преклонный возраст и безоговорочное общественное признание неординарного живописного таланта, оказался неплохим генератором идей и на удивление прекрасным администратором. Здание потемкинского аквариума, принадлежавшее долгое время горкому компартии, хранило в своих темных сухих подвалах бесценный склад гипсовых вождей советского народа былых времен. От сотворения большевистского рая. После августовской революции девяносто первого года, когда помещения и отошли к минкульту, встал законный вопрос о том, что со всем этим барахлом делать. Нет, вариантов-то предлагалось множество. Вот только все они, так или иначе, подразумевали одно – утилизацию ненужного хлама. Разница была лишь в методологии.

Вот тут-то Трисемеркин и доказал в очередной раз известный факт. На собственном примере. Талантливый человек талантлив во всем.

Правда?

Бесспорно.

Так гипсовый «вечно живой» после небольшой доработки превратился в Шекспира. В бюсте его усатого преемника теперь только ленивый не смог бы опознать Эразма Роттердамского, а из «Железного Феликса» вышел вполне удовлетворительный автор Дон Кихота. Дорогой во всех отношениях «просто Ильич» стал Иммануилом Кантом, а его верный партсоратник – кардиналом Ришелье.

И все, заметьте, силами одного лишь детского кружка художественной лепки и отёски из соседнего дворца творчества юных. И посредством обычных ножей, долот и наждачной бумаги.

Но жемчужиной необычной экспозиции по праву считалось белоснежное изваяние древнего царя Навуходоносора, мастерски выдолбленное из потерявшего актуальность Михаила Калинина учеником 6-го класса молотовской коррекционной школы-интерната Кимом Никонорьевым …

Малой сейчас именно перед ним и застыл. Перед Навуходоносором. В искреннем восхищении творением человеческих рук. И нечеловеческой мысли. Алешке на секунду показалось, что вавилонский правитель ему подмигнул. Да, да, именно ему. И саркастически улыбнулся. С чего бы спрашивается такая мистика?

Алексей уже собрался ощупать скульптуру на предмет скрытых механизмов, но тут из соседнего зала донесся зов галерейщика:

– Малой, ты куда запропастился? А ну, бегом за нами! Время, Малой!