Москит. Том I

Своё движение он сопроводил сверхъестественным воздействием, и сколоченную из добротных досок дверь сорвало с петель. Мы пронеслись через арку и заскочили во двор. Там — никого, только умчалась прочь истошно заоравшая кошка.

— Петя, выручай!

Просьба Георгия Ивановича заставила сосредоточиться, но без толку: беглец оказался вне пределов чувствительности моего урезанного ясновидения, и тогда я задействовал технику активного обнаружения, попросту выплеснул из себя малую толику сверхсилы и уловил какой-то смазанный, точнее даже сказать — нечёткий и будто бы неправильный отклик метрах в семидесяти от нас! Нихонец заземлением пренебрёг, за это и поплатился!

— Туда! — указал я на сарай в дальнем конце двора, подбежал к нему и подсадил сначала Василя, а потом и Городца.

Дальше они втянули меня на крышу, и мы перебрались в соседний двор. Пронеслись по нему и наткнулись на распахнутую настежь калитку, за той оказался длинный узкий проход меж домами. Георгий Иванович первым выскочил в него и сразу прикрылся кинетическим экраном, в очередной раз поразив меня скоростью сотворения этой защитной конструкции.

Захлопали выстрелы, засверкали дульные вспышки, начали падать на землю пули.

Беглец схоронился в тёмном закутке, намереваясь сменить лётный комбинезон на сдёрнутые с бельевых верёвок обноски, и, хоть наше неожиданное появление спутало ему все карты, не растерялся и не запаниковал. Расстрелял магазин, следом метнул шаровую молнию.

Встречным воздействием Василь заставил её взорваться метрах в пяти от нас, разве что дуновение воздуха докатилось. Вот только это был лишь отвлекающий манёвр; миг спустя нихонец с резким выдохом выкинул перед собой руку, и будто пружина распрямилась, само мироздание сместилось и взбрыкнуло помехами, отшвыривая нас назад. Точнее — пытаясь отшвырнуть.

Пусть Василь на курсах звёзд с неба и не хватал, беря своё зубрёжкой и многократной отработкой приёмов, но именно это сейчас и сыграло нам в плюс. Мой бывший сослуживец умудрился выдать сразу два воздействия одновременно: создал зону энергетической турбулентности и дополнительно прикрыл нас плоскостью давления. Мне осталось лишь нейтрализовать изрядно ослабленную волну взбрыкнувшего пространства, не позволив той размазать нас по стене.

Нас — это меня и Василя. Городец проломился через воздействие, будто ледокол через многометровые торосы. Не сказать, будто совсем уж легко, но и без всяких последствий для себя. В несколько быстрых шагов он оказался рядом с нихонцем, пнул его по щиколотке, пробил правой в голову. Лётчик в долгу не остался, последовал стремительный обмен ударами. Какие-то отводились, какие-то попадали в цель. Зазмеились длинные ослепительные нити электрических разрядов, полетели искры, блеснул скошенным остриём короткий кинжал с круглой гардой, и сразу хрустнули сжимавшие его рукоять пальцы. Потом что-то ещё хрустнуло. И ещё.

Нихонец совершенно точно практиковал джиу-джитсу или карате, но был ниже и легче капитана, поэтому к тому моменту, когда я оказался рядом, Городец уже сбил его с ног и навалился сверху, взяв на болевой приём. Вот только хруст суставов и связок желтолицего коротышку не останавливал, он извивался, стремясь сбросить захват, сумел перевалиться на бок и попутно тянул в себя сверхсилу, пытался набрать потенциал.

Георгий Иванович пытался заблокировать сверхспособности противника, и собираемая нихонцем энергия беспрестанно расплёскивалась; пространство так и трещало разрядами статического напряжения и непривычно колючих помех.

— Ставим блок! — крикнул Василь. — Как на тренировках!

— Жди! — остановил я его, ведь само по себе перекрытие входящего потока ситуацию исправить уже не могло. В этом случае лётчик непременно пойдёт ва-банк и задействует набранный потенциал, а в стране восходящего солнца самоубийства в порядке вещей. Сам сдохнет и нас попытается за собой утащить.

Не столь уж и сильный тычок под рёбра непременно вызвал бы спазм энергетических каналов, но я прекрасно помнил, чем обернулся подобный приём для Друзы и Сомнуса, вот и замешкался.

— Живым! — прохрипел Георгий Иванович. — Только живым!

Усилием воли я раскрутил переполнявшую меня сверхсилу, превратил её в стремительный волчок и скомандовал:

— Василь, блокируй! Сейчас!

Тот вцепился в извивавшегося на земле нихонца и взялся помогать Городцу, а я упал на колени и прижал обе ладони к грудине коротышки, потянулся к пульсирующему в районе его солнечного сплетения сгустку энергии и вскрыл энергетический узел, как проделывал это с начинающими операторами на их первой подстройке, только тут едва не упустил ситуацию из-под контроля, когда какой-то совсем уж неправильный ритм заставил дёрнуться мой собственный потенциал. В глазах разом посерело, в ушах зашумело, в висках застучало, а к горлу подкатила тошнота — совсем как в тот раз, когда движение в обратном направлении вокруг Эпицентра себе в красках представил! — но я всё же переборол дурноту и кинул цепочку ионизированных молекул воздуха к железному штырю громоотвода.

И — ничего! Пробоя не случилось!