Москит. Том I

После резонанса я сумел сохранить полтора десятка мегаджоулей — невероятную прорву энергии! — и всё же этого оказалось недостаточно, чтобы вырваться из ловушки. Сама по себе сверхсила в противофазе не смогла разрушить основу направленного на меня воздействия, пришлось воздвигать барьеры, да только все щиты взрывались и развеивались по мере нарастания давления.

Я пальнул в дядьку, и пулю размазало в нескольких сантиметрах от дульного среза, будто пластилиновый заряд в невидимую стену врезался. Тогда-то и ощутил бессилие. Мне было нечего противопоставить этому оператору, не хватало ни мощности, ни знаний. Я не видел силовых узлов, на которые мог бы воздействовать точечно, меня просто давили, будто скорпиона подошвой. Будто москита в паутину спеленали!

А я… Я был слишком слаб, чтобы хоть что-то этому противопоставить! Пытался вывернуться и сопротивлялся до хлынувшей из носа крови, обжигающе-горячего пота, дрожи в коленях и онемения судорожно стиснутых в кулаки пальцев, но ничего поделать не мог. Абсолютно ничего!

И даже так продолжал цепляться за жизнь. Растратил потенциал и принялся на пределе мощности тянуть в себя сверхсилу, больше уже не пытался развеять чужое воздействие, лишь мешал тому сплющить грудную клетку, раздавить черепную коробку, выгнуть назад и сломать позвоночник, вывернуть наизнанку, как проделали это с зоопатом и его сворой.

Нет! Не хочу!

От бережка, куда отбросило капитана Городца, прилетела молния, её ослепительный росчерк не достал дядьку, погас метрах в пяти от него. Следом загрохотали длинные очереди, пули посыпались на землю рядом с оператором, и до меня донёсся явственный всплеск раздражения, миг спустя обернувшийся колючей волной энергетических помех.

Противник вошёл в резонанс, свет вокруг него начал меркнуть и растворять человека в стремительно сгущающихся тенях, но тут что-то неожиданно басовито хлопнуло, и фигура едва различимого во мраке дядьки взорвалась фонтаном крови. Уже вздёрнувшее меня в воздух и начавшее скручивать воздействие сгинуло без следа, я приземлился на ноги и каким-то чудом умудрился сохранить равновесие, а вот дядька упал. Сначала повалился на колени, потом качнулся вперёд и упёрся в землю руками. В его груди зияла дыра, в которую запросто прошёл бы кулак, кровь так и хлестала, но жуткий тип категорически отказывался подыхать. Он поднял голову, и стало видно, как в его глазах разгорается ослепительно-белое сияние.

Да эта сволочь вознамерилась утянуть нас за собой!

Прямиком в ад!

Вновь рявкнуло противотанковое ружьё, новое попадание пришлось в плечо, в сторону отлетела оторванная рука, а покалеченного оператора опрокинуло навзничь. Переборов ватную слабость в ногах, я двинулся к нему, на ходу оглянулся и обнаружил, что Городец только-только выбирается из зарослей чертополоха.

Сияние в глазах оператора мерцало в такт лихорадочным ударам сердца, и синхронно с его пульсом расходились кругом резкие судороги энергетических помех. Я вскинул руку и выстрелил человеку в лоб. Оборвал его предсмертные приготовления, разрушил мозг и заставил погаснуть глаза. А ещё — сполна расквитался за собственный страх и омерзительное ощущение бессилия.

Подошёл Георгий Иванович, встал рядом. Я ожидал нотаций, вместо этого неловко перекосившийся на один бок куратор приподнял пистолет, но стрелять всё же не стал, опустил его обратно.

— Увы, с некоторыми иначе никак, — заявил капитан, — но вот Сомнус… Сомнус мог вывести нас на Гросса…

Он тяжко вздохнул, досадливо ругнулся и обернулся к мотоциклу разведвзвода, катившему к нам напрямик через луг. Ну а я отошёл в сторонку и уселся в траву, запрокинул голову к небу. Меня колотила дрожь, в голове было пусто-пусто. Ворочались какие-то обрывки мыслей о приоритетах и необходимости получения полноценного образования, выхода на пик витка и всём таком прочем, но именно что — обрывки.

Единственное, чего мне сейчас действительно хотелось — просто перевести дух.

— Господин капитан! — крикнул выбравшийся из коляски мотоцикла старший вахмистр. — Поступил приказ срочно возвращаться в расположение! Зенитную роту перебрасывают к Белому Камню для прикрытия армейского заслона!

«Вот и отдохнул, — подумалось мне. — Вот и перевёл дух…»

При мысли о возращении в институт и вовсе едва нервный смех не разобрал.

Какая уж теперь учёба?

У нас тут война…