Мороженое со вкусом лета

– Хочешь увидеть ужасную статую? – спросила я и быстро перешла дорогу, меняя курс, чтобы пойти в сторону от ворот: я надеялась, что Кларк повернется к ним спиной и не сообразит, что именно я сделала.

– Конечно, – ответил он с серьезным лицом. Я пошла, показывая путь, вниз по улице, – хотя можно ли называть дорогу улицей, если на ней нет домов? Она заканчивалась статуей Уинтропа Стенвича, сбоку от которой располагались небольшая детская площадка и столы для пикника. Фонари освещают только главную улицу, поэтому, как только мы с нее свернули, снова погрузились в сумерки, ведомые лишь слабым светом.

– А вдруг это не так? – предположила я, пока мы шли по дороге к статуе. Может, из-за того, что здесь было совершенно безлюдно – эта дорожка пешеходная, на ней нет даже желтой черты в центре, – мы шли теперь чуть дальше друг от друга, и у каждого было достаточно пространства, чтобы повернуться к другому лицом. – Что у тебя было только две истории?

– А может, и так, – ответил Кларк с ноткой безысходности в голосе. – Я пытаюсь, но такое чувство, как будто там пусто. Я даже пробовал писать что-то другое, не относящееся к моей серии, – но не получается. Так что мне остается только предположить, что я исписался.

– Но… – начала я. Тут мы подошли к статуе, а увидев ее, внезапно остановились – и, честно говоря, это была единственная адекватная реакция при первой встрече с монументом Уинтропа Стенвича. Фитц, брат Палмер, любил шутить, что, когда Стенвич Вудс достроили, у владельцев осталось настолько мало денег, что они решили отдать контракт заявителю с минимальной ставкой. Бронзовая статуя изображала героя в натуральную величину. Уинтроп Стенвич получился полноватым, в камзоле со стоячим воротником, коротких бриджах и туфлях с пряжками. На его плечи был наброшен короткий плащ, слегка приподнятый с обеих сторон, – возможно, предполагалось, что это передаст ему движения, но на самом деле только делало его похожим на неудачную версию Бэтмена. Еще у него была борода и монокль – хотя у Фитца была теория, что изначально у него должны были быть очки, но потом кто-то увидел, какое чудовище получается, отозвал финансирование, и строительство завершили. Но самым прекрасным в этой статуе были поза и выражение лица. Он вытянул правую руку вперед, словно указывая на что-то двумя пальцами, а на лице в равной степени отображались смущение и радость. Ну, по крайней мере, я это воспринимала так. Том считал, что Уинтроп очень рассержен и собирается кого-то обругать, а Тоби была совершенно уверена, что он вот-вот запоет. Каждый видел в этой статуе что-то свое, как в пятнах Роршаха.

Одно время – в те самые дни, когда оба брата Палмер учились в школе, – в руке у Уинтропа постоянно появлялись разнообразные предметы. Рука находилась на идеальной высоте для того, чтобы в нее что-то класть, хотя братья Палмер предпочитали попросту вешать ему на запястье трусы. Установить виновников было несложно, поскольку круг подозреваемых был ограничен жителями Стенвич Вудс, так что в последнее время это случалось довольно редко. И все равно время от времени в почтовых ящиках появлялись уведомления с просьбой перестать вешать на статую колпаки Санта-Клауса, хэллоуинские костюмы или просто бумажные пакеты из-под еды навынос. Но эта битва была с самого начала проиграна, так что через какое-то время на статуе снова что-нибудь появлялось. Правда, сейчас Уинтроп был не осквернен.

– Ничего себе, – сказал Кларк, качая головой. – Я думал, ты пошутила, – он обернулся на меня, и против воли мой взгляд упал на его губы. Я сделала маленький шажок к нему, в то время как он опустил глаза на циферблат часов. – Кажется, мне пора вернуть тебя домой, – он улыбнулся. – Не хочу, чтобы твой отец на меня злился.

Мы пошли прочь от статуи Стенвича, и я обернулась, чтобы еще раз на него взглянуть: рука вытянута навстречу чему-то невидимому, плащ развевается на воображаемом ветру. Когда мы добрались до главной дороги, я показала налево, в сторону обходного пути к воротам, надеясь, что Кларк, как Тоби, не слишком хорошо ориентируется на местности, и не заметит хитрость.

– Нам сюда, – сказала я, когда Кларк заколебался.

Он иронично приподнял бровь, в уголках его рта уже затаилась улыбка.

– Неужели? – И это не было вопросом.

– Угу, – сказала я, целеустремленно шагая вперед.

Я, конечно, понимала, что теперь мой замысел очевиден, но мне было все равно. Я не хотела, чтобы прогулка заканчивалась. Мы шли молча, и я заметила, что сейчас он идет вплотную ко мне, еще ближе, чем раньше. Мне было необязательно смотреть на него – я и так чувствовала его присутствие, каждый сделанный им шаг. Наши руки болтались по сторонам настолько близко, что я чувствовала легкий ветерок, который холодил мою ладонь, когда его рука покачивалась при ходьбе.