Мороз

Услышанное устроило Аркуса, и он направился к выходу.

– Что за команда? – голос Дары заставил его остановиться.

"Воспроизвожу аудиозапись от пятого мая две тысячи четыреста двадцать первого года:

«Они не хотят замерзать, Амес! – мужской голос разошелся нервным смехом. — Не хотят подыхать от удушья! Не буду же я отставать от семьи? Согласен, жестянка? Увидимся на дне после прыжка».

Конец аудиозапи…"

Репликант дернулся в последний раз, и замолк, не договорив. Диоды в его глазах потухли.

– Должно быть, в шестой башне находился здешний Сектор Снабжения.

Аркус подхватил мысль Дары:

– И когда он рухнул, город не погиб сразу. Жители поняли, что их ждет медленная холодная смерть, и нашли способ избежать ее… – Аркус выглянул в узкое окно.

На мост пятью метрами ниже выехал робот-уборщик, зачищая и без того чистый пол. Скрипящее колесо ровно встало в протертую за годы колею. На другие мосты выезжали все новые уборщики. Жутковато было наблюдать, как они начищают город для своих мертвых хозяев.

– Батарейки пережили людей. А переживет ли меня Мороз? – Аркус горько усмехнулся.

Дара обняла его со спины:

– Мне больно думать, что все эти люди могли выжить. Зачем они построили глупые башни, которые так легко падают?

– Тогда это казалось им логично, – не задумываясь, ответил Аркус.

– Давай вернемся на корабль, пожалуйста.

– Возвращаемся.

Глава 23. Близнецы

Аркус дышал медленно, чтобы стекло шлема не запотевало. Растереть замерзшие руки больше не получалось: теплогенератор в скафандре выдавал последние крупицы тепла. Ситуация у Кати и Дары не лучше. Поэтому они с Никитой оставили их в салоне, где теплоизоляция лучше, а сами заперлись в холодной носовой кабине.

– Прием, Южно-Сахалинск, борт из Иркутска запрашивает разрешение на посадку. Мы у пятого шлюза, – сотый раз повторял Никита. – Прием… Надоело! Хватит, Аркус! Мы второй час висим у ворот города. Они сдохли, вот и не отвечают. Пока топлива хватит до Саппоро, мы должны лететь!

– Города названы близнецами не просто так. Не станет одного – не будет второго. Мы и так экономим как м-можем, – Аркус в очередной раз дрогнул. – Мы обязаны пробиться к ним в эфир.

– УКВ? Не берут! – Никита прочертил в воздухе крест. Казалось, холод телохранителя не брал. – Микрочастотные волны? Нет! У нас больше ничего нет!

– Будем пользоваться тем, что есть. Давай, друг, попробуй еще раз связаться. Пожалуйста! – Аркус предложил скорее от отчаяния, в успех он уже не верил. Мороз-Два искушающе лежал в углу кабины, притягивал взгляд. С ним достучаться до Южно-Сахалинска труда не составит, но есть вероятность погубить город.

– Даже не думай! – Никита перехватил его взгляд. – Ты сам выключил Мороз, чтобы "не нарушать терморежим города", – он точно скопировал нравоучительный тон Аркуса. – За эти два часа мы могли долететь до Саппоро и уже починить систему обогрева! Ты не имеешь права включать его сейчас.

– Согласен, – неохотно кивнул Аркус, в груди защекотало раздражение. Негнущимися холодными пальцами он перенес Мороз-Два на сиденье. Дрожь вдруг прекратилась, стало невыносимо жарко. Аркус прислонился к стенке кабины и задремал – перед ним, как живой, стоял Толиман с пустым автошприцом в руке:

"Твой диагноз – атрофированная воля, как и у всех в этом городе! Благодаря репликантам во власти у нас эпидемия несамостоятельности, – Аркусу пришлось признать, не все слова предателя оказались ложью. А Толиман продолжал: – Большее до чего люди додумались сейчас – убежать домой. Про дрессированных военных я вообще молчу".

– Что ты делаешь?! – крик Никиты заставил очнуться: Аркус обнаружил, что его рука лежит на панели управления Мороза.

– Уже плевать, что я делаю! – отмахнулся он и выкрутил диск регулятора мощности на шестьдесят процентов. Губы растянулись в мстительной улыбке. – Это должно накрыть верхние этажи. Если там есть люди, это их встряхнет и заставит заметить нас!

Приступ жара спал, уступив место настоящему теплу, разлившимся от Мороза-Два. Хотя тело еще изредка вздрагивало по инерции. В первые же секунды после включения стены вокруг гермоворот разошлись мелкими трещинами. Затем стало светлее: плотный ураган отступил, открывая дорогу солнечным лучам.

– Стоит прекратить, – опасливо окликнул Никита. – От перепада температур…

– Что? Замерзнем насмерть, пока Сахалинские увальни ждут Дня Смены Ветров? Лентяи заслужили встряску.

– "Лентяи" могут умереть, если их кислород уйдет в трещины!

Отвечать подчиненному Аркус не стал, но и Мороз не отключил.

В дверь постучали. Никита щелкнул замком, и в кабину ворвалась Дара.

– Видели? Пошли стены трещинами! Мы с Катей боимся! – она говорила сбивчиво.

– Тщщ, – Аркус прижал Дару к себе. – Все хорошо. Мы просто пробиваемся в эфир. Никита, звони, пожалуйста.

– Прием, Южно-Сахалинск, борт из Иркутска…

Сквозь радиоснег наконец прорезался человеческий голос: