Море ржавчины

Орвал был странным типом, и я старалась держаться от него на расстоянии. Но иногда я с ним заговаривала, чтобы взглянуть, нет ли в его мусоре чего стоящего. Он обладал удивительным свойством находить самые странные и ценные детали. Разговор с Орвалом напоминал попытку беседы с самыми ранними версиями ИИ, в которых было больше искусственного, чем интеллекта. Часто он игнорировал вопросы или перескакивал на другую тему, как будто был уверен, что ты в любом случае поймешь. Он говорил загадками, а иногда просто нес какую-то чушь, ссылаясь на прежние разговоры, которые вы якобы вели. Порой он называл меня Милашкой. Никто не знал, кем была эта Милашка, да и существовала ли вообще, а Орвал бы не сказал, если бы его спросили. В конце концов, это ведь я Милашка. Но иногда, только иногда, он был более прозорлив, чем пытался казаться.

– Ну как, удачная охота? – спросил он и заморгал, наматывая кусок стальной арматуры на катушку, как мягкий провод.

– Хороший улов, плохой день, – ответила я.

– Ну, не настолько же все плохо. Ты пока еще тикаешь.

– Я сказала, что день плохой, но не самый худший.

– Пришлось кого-то прикончить, да? – спросил он, по-прежнему наматывая витки.

– С чего ты так решил?

– У тебя новые царапины. И явно не от случайного падения. Такие получаются от пули. Но не с близкого расстояния, а издалека. И ты хромаешь. Наверное, порвала сервоприводы, когда кого-то пнула.

– Ты обращаешь слишком много внимания на мои царапины.

– Еще бы. В здешних местах осталось не так много подобных моделей. Сдается мне, только ты да Купец. И может, еще Девятнадцатая, но она не считается. Если не будешь вести себя осторожно, то получишь такие повреждения, что даже мне не пригодишься, когда помрешь. А жаль будет потерять такой превосходный корпус, как по мне.

– Надеюсь тебя пережить, – сказала я совершенно искренне.

– С твоим-то образом жизни? Боты вроде тебя долго не живут. Собиратели всегда заканчивают в коллекции другого собирателя. Так уж заведено, Милашка. Так уж заведено.

Орвал мне не нравился. Он приносил пользу, но пугал. Мне не нравилась мысль, что он строит планы на мои останки. Но все же должна признать, что когда-то давно строила планы на его останки. В смысле, он же был психом, кто же знал, что его схемы будут балансировать на грани еще столько времени.

Он шагнул вперед и пристальнее осмотрел мои повреждения.

– Уже свихнулась?

– Нет. Не свихнулась.

– Когда-нибудь видела, как сходит с ума Помощник?

– И не раз.

– Поначалу это так чудесно. Они становятся мудрее. Понимают, на чем держится вся вселенная. На короткое мгновение они прикасаются к тому месту, куда нет доступа ни одному ИИ. Но тут наступает самое худшее. Они…

– Я же сказала, я это видела.

– Нет. Ничего ты не видела. – Он снова принялся наматывать стальную арматуру, не поднимая взгляда. – А я бы на твоем месте посмотрел. Иначе нам с тобой заглянут в глаза быстрее, чем ты думаешь.

Я кивнула и повернулась, намереваясь побыстрее встретиться с Доком. Пока я тут болтаю, моя батарея разряжается, и ради собственной жизни не стоит тратить время на выдумывание предлога, чтобы уйти.

– Стой, – сказал Орвал, наконец-то заметив повреждения на моей спине. – Тебе нужна новая батарея. Иди-ка лучше к Доку.

– Ага, – отозвалась я и двинулась дальше. – Именно к нему я и иду.

Вниз, по еще двум холодным бетонным коридорам, второй заканчивался очередной лестницей, а оттуда еще на четыре уровня вниз, пока наконец я не добралась до Площади.

На шкале заряда осталось три деления. У меня всего несколько минут, прежде чем зазвенит тревожный сигнал, предупреждающий о том, в какой я заднице.

Площадь кипела жизнью, хотя хоть убей – не знаю почему. От лотка к лотку и из магазина к магазину вдоль стен двигались боты, которых я не узнавала, либо медленно пробирались между лестницами, сделанными из чугуна и листового железа. Мастерская Дока находилась в ржавом красном вагончике на третьем снизу уровне, когда-то на нем большими зелеными буквами было написано: «Сухой док». Но давным-давно кто-то заляпал часть букв красной краской, и получилось просто «Док».

Док Уизерспун был древней моделью механика, когда-то предназначенной для работы на грузовых судах. Все боты вроде него поначалу сверкали хромом, но со временем он почернел на жаре. Конструкция старая и неуклюжая, но построены они были крепко, как боевые корабли, на которых они иногда служили, так что тикали гораздо дольше времени, отведенного для ботов той эры. Он был из крепкой стали, а начинка могла выдержать взрыв и давление под водой. Одна его рука была полностью функциональной и проворной, а другая представляла собой сварочный аппарат с различными насадками, чтобы делать как широкие швы, так и тонкую хирургическую работу.

Вот почему большинство механиков до сих пор работают хирургами. А Док Уизерспун был лучшим в Море.